Отшельник восседал на пороге своего дома, как на троне, и потягивал дым из трубки, наблюдая за ксоотами, устроившимися в корнях деревьев. Сад полнился урчанием и посвистыванием ветра. Вишни, как и всегда, благоухали, хотя Тнайту показалось, что сегодня это почему-то не радует Ротерби. Его волосы примялись после длительного сна. Под ногтями чернели кусочки коры, которую он, очевидно, и не думал выковыривать.

Тнайт следил за чистотой своих рук и, откровенно говоря, удивлялся тому, что отшельник так наплевательски к этому относится. Но всё-таки он копался в земле куда усерднее. В конце дня, проведённого за работой с граблями, лопатами и садовыми ножницами, ему не всегда удавалось разглядеть кожу под слоем грязи на кистях и предплечьях. В то время как руки отшельника всегда оставались приблизительно одинаково перепачканными. Пятнышко тут или там, многочисленные подсохшие царапины от колючей облепихи – в саду росла и она.

К Тнайту приковылял один из ксоотов и уткнулся мордочкой ему в ногу.

– Мне в голову пришла странная мысль, мастер Ротерби, – сказал подмастерье, поглаживая существо ладонью.

– Да, Тнайт? – отозвался отшельник и выпустил клуб дыма, который тут же развеял тёплый ветерок.

– Помните, вы говорили, что люди после смерти становятся ксоотами, а после вновь делаются людьми. Также вы уверяли, что эти ксооты никогда людьми не были.

– Помню, и что с того?

– Любопытно, – Тнайт усмехнулся. – Что суждено этим ксоотам после смерти? А, мастер Ротерби? – не получив ответа, он поднял голову и обнаружил, что отшельник уже скрылся за дверью. – Мастер Ротерби, что случилось?

Тнайт беззаботно почесал ксооту макушку, на которой росло несколько редких волосков, и неторопливо зашёл в дом. Ротерби стоял подле карты Таргерта, висящей на стене у камина. На этот раз он не захотел усаживаться в своё кресло. В его позе проглядывалось волнение.

– Я должен идти. Побудь здесь, пока я не вернусь.

– Куда, мастер Ротерби? – Тнайт состроил удивлённое выражение. – А как же ваш вишнёвый сад? И тут же ксооты. Мне одному присматривать за ними?

– Именно так. Да смотри, чтобы они не разбрелись. Я буду через несколько дней.

Отшельник снял плащ с крючка у двери и без каких либо иных объяснений вышел за порог.

«Ну, это уж никуда не годится, – обиженно подумал Тнайт. – Сколько можно оставлять меня одного среди всех этих сорняков и вишен?» Ему и самому требовалось кое-что выяснить. Он вышел из дома и окинул взглядом заросли кроличьего сорняка. Ксооты слонялись по саду, поглядывая на него кровавыми колечками. Тут подмастерье осенило.

– Вы же потерпите без меня денёк-другой? – спросил он, поглядев на ксоотов. – «Раз отшельник ушёл, ему не узнать, что и меня здесь не будет», – Тнайт аккуратно подтолкнул первого попавшегося уродца к двери. – Не всё ж вам в траве шататься.

Когда последний ксоот переступил через порог, подмастерье тихонько затворил дверь и запер её на ключ.

– Кто-нибудь принесёт мне… – заворчал Ойтеш, потирая глаза, и замолчал, вспомнив, что он не дома. Не то что не дома – вообще не пойми где. Он очнулся от беспокойных сновидений возле сломанной полусгнившей изгородки. Попытался встать, ухватился рукой за необтёсанный колышек и вогнал в палец здоровенную занозу. В попытке вытащить негодницу он затолкал её ещё дальше.

Разжалованный королевский заместитель отрывисто захныкал, наградил сонным неприветливым взглядом окрестности и не нашёл ничего гостеприимного в том, что увидел. Пустая выложенная плитами дорога тянулась между мрачными строениями.