Полицейский поморщился, как от зубной боли:

– Иди, иди.

Лом поклонился адвокату, спустился с крыльца, сел в авто к своим друзьям. Адвокат и полицейский одновременно затянулись, долго держали дым во рту и синхронно выпустили струи вертикально вверх.

– Как сам? – спросил адвокат.

– Нормально.

– Как семья?

– На даче. Изолировались.

Борис Аверин тихо подошёл сзади, кашлянул.

Адвокат резко обернулся, зажал портфель под мышкой, ощупал лицо и плечи Бориса, схватил за руку:

– Все вещи вернули? Травм нет? Отлично… Борис, вы бы заканчивали с шалостями. Отец просил вас позвонить…

Борис ничего не ответил, спустился по ступеням к дорогому седану, сел на заднее сиденье.

Водитель, заводя мотор, покачал седой головой:

– Борис Львович, отец вас просил позвонить.

Борис взял приготовленную для него свежую газету, развернул с металлическим хрустом, откинулся на спинку сиденья. Внедорожник и седан уехали.

Выражение лица полицейского начальника заставило адвоката проявить участие.

– Я сильно тебя напряг?

– Американца тоже придётся отпустить, – полицейский хотел отшвырнуть недокуренную сигару, но сдержался.

– На эту малышку всё повесишь? – задал формальный вопрос адвокат.

– А у меня выбор есть? Студентка Мария Николаевна Бестужева подготовила и провела хулиганскую акцию в столице нашей родины с целью… Бла-бла-бла… Выявим круг общения, установим, как вербовала сторонников, кто выделял финансовые средства и прочее, прочее, прочее…

Адвокат улыбнулся:

– Может, просто штраф? У нас здесь всё-таки не Колумбия.

– В Колумбии, Аркаша, дети после уроков партизанят с автоматами. Это вредно для здоровья таких, как ты, Аркаша. Но ты не бойся. Пока я на страже общественного порядка, здесь Колумбии не будет и даже Чикаго не будет.

– Сережа… Ну, Серёжа… Ты же не злой. Ты сегодня добрый.

– А слабо самому девчушку отмазать? Просто так.

– Как это? – адвокат не переварил редкое слово.

– Просто так. Без денег.

– Просто так я не могу, – адвокат вытер обильно выступивший на лбу пот. – Меня совесть адвокатская съест.

Полицейский затянулся, втянул отвисшие щёки так, что лицо порозовело.

– Аркаша, давай монету кинем. Если орёл – отмажешь эту Бестужеву без денег, если решка, я тебе…

Полицейский наклонился к уху адвоката, долго шептал, и вскоре давние знакомые ударили по рукам. Высоко в воздух взлетел пятирублёвик, долго крутился, как будто раздумывал о своём будущем, потом лёг на руку полицейского, показал двуглавого орла. Адвокат вздохнул, достал телефон, набрал номер…

***

Бывают моменты, когда водоворот людских страстей ослабевает и крыльцо отделения полиции превращается в залитый солнцем пятачок, на котором уютно стоять, жмурить глаза и никуда не спешить. Маша так и стояла, смотрела сквозь ресницы на солнце, грела щёки, обещала коже горячую ванну и с некоторым сожалением смотрела на Гуди.

– Маша, я рад нашему знакомству.

Американец прижимал чехол с кларнетом к груди одной рукой, а второй нервно поправлял одежду, приглаживал волосы.

– Я тоже. Гуди, вы не передумали оставаться в России?

– Нет, Маша, что вы. Я только боюсь, что мне не дадут гражданства за это административное нарушение.

– Могут. У нас с этим строго.

Гуди оглянулся по сторонам, незаметно почесал бедро и перешёл на шёпот:

– У меня есть план «Би». Мне говорил серьёзный человек, который имеет связи среди силовикс, что можно отслужить три года в хот-спот1 по контракту и тогда гражданство точно дадут. Он сказал, что это «верняк».

– Удачи вам, Гуди.

Маша порылась в рюкзаке, нашла банковскую карту, пересчитала наличные в кошельке.

– Возможно, вам нужны деньги? У вас нет телефона. Хотите позвонить с моего?