– Только Пониклев сам, несчастный, в холме лежит, – повторяет дед.

К станции медленно подходит пассажирский поезд. Я прощаюсь, становлюсь на подножку и вижу местную продавщицу, открывающую замок, мужиков, вытягивающихся в цепочку по снежной тропинке к открывшемуся магазину, возле которого уже топчется пришедший за куревом инвалид со смытым лицом.

(1)

Монгольфьер времени

Легкий ветер нес шар вместе с облаками на север. В плетеной ивовой гондоле, окруженной белым мраком, пространство не чувствовалось

Рядовой войны Алексей Богданов

…был Алексей Богданов рядовой боец от первого дня до последнего, потому что перед ним была война и шел он по этой войне пешком

Одинокий борец с земным тяготением

Отсюда, из этой крохотной комнатки, уходили по всему свету предупреждения людям о грядущих бурях и засухах, тайфунах и морозах. Здесь, в хибарке, гордо именуемой хозяином «гелиометеорологической обсерваторией имени Камиля Фламмариона», мы прожили с ним неделю в радостном общении

Портрет со Звездой

Это было давно, при советской власти, когда золотые Звезды давали то по разнарядке, то за дело

Олгой-хорхой – ужас Гоби

Это загадочное плато представлялось мне огромным пустым пространством, унылым и безжизненным. Ничего с представлением не совпало

Охота на линя в озере Ёди

У великого джазового перкуссиониста Владимира Тарасова в белорусской деревне Пашкуны сад растет для своей красоты и роняет яблоки, когда считает нужным

Свадьба под Чернобылем

Ровно через год после катастрофы получилась телеграмма: «Запрошуем на весiлля». И я поехал

Это было давно, при советской власти, когда золотые Звезды давали то по разнарядке, то за дело. Мелибой Махкамов получил законно. Он служил под землей в шахте, где добывали золото. Добыча золота была государственной тайной, поэтому указ о его награждении был секретным. Его не напечатали в газетах, не объявили по радио, и сам секретарь райкома не приезжал в кишлак, чтобы поздравить Героя.

Мелибой тихо съездил в Ташкент и вернулся со Звездой на груди, предвкушая законную славу и почет. Однако земляки встретили его настороженно. Откуда взял награду: уж не на Старом ли базаре, где все найти можно, купил? Мелибой не обиделся. Действительно. Как они поверят, если ни репортажа по радио, ни портрета на первой полосе в районной, а то и в республиканской с заголовком «Наша гордость!», ни секретаря райкома с ковром и поздравлениями на общем собрании…

Спрятал он звезду подальше и стал ходить, как ходил – без наград. Люди помаленьку о его поездке забыли и стали общаться с ним без подозрения, как с равным, достойным обыкновенного в этих местах уважения.

Между тем Мелибой терпел обиду. Бригада-то знала, что он отмечен по праву. Но общество, но базар!.. Приехав в Чадак, я решил исправить историческую несправедливость. Это было время, когда журналист из Москвы считался носителем власти не ниже председателя райисполкома. А то и выше.

Сначала я придумал, что отправлюсь с бригадой Мелибоя Махкамова в золотоносную шахту и там в полной темноте попрошу шахтеров осветить в забое налобными лампами своего бригадира, а я сфотографирую его, освещенного товарищами по темноте. Все по замыслу было правильно – он стал героем, образно говоря, в свете их труда. Дальше я печатаю текст и снимок в газете, присылаю в Чадак. Газету читают, фото смотрят – геройская звезда Махкамова легализована. Ура! Но… Что он, с газетой будет по поселку ходить, свое фото показывать? Нехорошо. Да и снимок выглядел бы слишком литературно…