Ирвин Фростер, хоть и вел себя дружелюбно, но сохранял обычные для себя спокойствие и сдержанность. Он отвечал по существу и даже рассуждал кратко, в основном предоставляя говорить своему попутчику. Тот же в свою очередь был болтлив, он сопровождал свою речь непрерывными и довольно бессмысленными жестами, ухмылками и ужимками.

Так, как мы уже сказали, прошел час или два. Затем, по расчету инспектора Фростера, они непосредственно приблизились к концу своего пути. Иначе говоря, они ехали девятую милю.

– Здесь я предлагаю вам спешиться, – сказал Ирвин, – и продолжить наш путь медленно и осторожно. Если ферма так близко, то я не хочу спугнуть его, если же нет – это все равно не станет излишней предосторожностью.

– Разумно, – согласился Ридли. – На своих двоих куда надежнее.

Более не теряя времени, оба путника спешились и привязали лошадей к двум ореховым деревьям, росшим у самой воды.

Нужно сказать, что то, что именовалось рекой, едва ли могло претендовать на такое звание. В действительности, в ширину эта «река» была не более десяти футов, местами ее глубина едва доходила до щиколотки. И все же, ее журчание было достаточно громким, чтобы полностью скрыть от ушей нечаянного слушателя шаги наших путешественников.

Итак, последнюю милю они шли пешком, и время это пролетело куда быстрее, чем могло бы показаться. Инспектор Фростер не ожидал, что в конце их пути окажется ферма. Он полагал, что там будет лишь еще одна подсказка. Отчасти, такое предположение подтверждал сам лес. Здесь он был достаточно густым, земля была сплошь холмистой, изрезанной низинами и оврагами. Они явно шли вдоль болота. Здесь не место для фермы, насколько мог судить наш инспектор.

Однако он стал кое о чем задумываться. Чуть только эта неожиданная мысль посетила инспектора, как внимательный адвокат тут же спросил:

– Что случилось, инспектор? На вас снизошло озарение? Вы как-то подозрительно хмуритесь.

– Ответьте, пожалуйста, на глупый вопрос. Как вы представляете деревенский английский дом?

Вопрос, правда, был неожиданным, однако мистер Ридли сразу же ответил:

– Каменный, с черепичной крышей, с каменной оградой и пышным садом.

– Но ведь не все дома в Англии такие.

– В самом деле? Хм.

– А немецкий дом?

– Я не очень понимаю, к чему вы ведете.

– Меня посетила одна интересная мысль. Понимаете, я просто не могу вспомнить, почему мы решили, что дом, который принадлежит мисс Ричардс – это ферма. В письме ни разу не говорилось об этом. Там говорилось, что дом просторный, что он стоит вне деревни или поселка, в тихом, уединенном месте.

– Ага, то есть вы думаете, что этот дом мог вовсе не быть фермой? Что в Лондоне все американские дома – это фермы, точно так же, как в Америке Лондон вечно в тумане?

– Именно.

– Что ж, вполне возможно.

Пауза не продлилась долго.

– Кстати, все хотел спросить вас, – начал Ридли. – Зачем вам трость? Знаю, это не мое дело, но все же?

Ридли с интересом воззрился на этот обыденный, но крайне необычный для леса предмет. Когда он упомянул его, Фростер тут же начал крутить ее в руках.

– Отличная, удобная ручка! – продолжал Ридли и без всякого смущения взял трость из рук хозяина, так что тот успел лишь изумленно посмотреть на попутчика. Подвергнув трость внимательному осмотру, Ридли ухмыльнулся.

– А я, кажется, знаю, в чем здесь подвох, – заметил он и повернул набалдашник против часовой стрелки. Лязгнул металл, и адвокат с легкостью изъял из трости длинный клинок.

– Вот это да! Ха, кажется, я разгадал секрет вашего бесстрастия! Ключ к спокойствию в защищенности, да?

Фростер ухмыльнулся и так же уверенно, как только что Ридли, забрал свою трость, вдев клинок обратно в ножны. Он не мог скрыть хитрой улыбки.