– Что? – не поняла я.

– Ничего, – улыбнулся он и неожиданно заправил прядь волос мне за ухо. Осторожно так. Я замерла от растерянности.

Что это с ним? Где его рык? С неприятелями только так общается. Список я вроде пополнила. Или повезло и мы ещё дружим?

– Так где была?

– У Соньки, – от той же растерянности призналась я.

– И чем занимались?

Я пожала плечами:

– Как обычно. Болтали. Тебя обсуждали.

– Точно у Сони? – Глеб слегка прищурился и опять прилип к моим волосам. – А почему она не позвонила?

– А должна? Вот так новость! То есть перед тобой, барин, отчитываться обязаны.

– Не начинай. У тебя случайно не задержка, нет? – внезапно спросил он, а я больше прежнего растерялась. – Есть задержка? Чего молчишь?

– Думаю.

– О чём?

– С чего ты взял, что у меня задержка.

– Так её нет?

– Разумеется, нет. Я на противозачаточных.

Было неясно расстроился он или обрадовался, что определённо расстроило меня. Поэтому момент захвата себя в плен я проморгала. А Глеб взял меня в охапку и бросил на кровать. Очнувшись, я запиналась. Против близости ничего против не имела, только сначала хотелось услышать заветные слова, но он не был настроен на разговор. «Нет, так нет», – рассудила я, и мои толчки стали сильнее, что ему не понравилось, я бы тоже в восторг не пришла.

Он взял меня за ноги, развернул на живот. Тут я уже на четвереньках поползла к краю, но с Рокотовской помощью вернулась обратно. Он утянул меня под себя, устроился на ногах, чтобы я не шибко пиналась, и взялся за платье. Швы затрещали, я завизжала, по-прежнему лёжа на животе. В таком положении руками особо не помахать.

– Скажи, что не хочешь меня, и я остановлюсь, – сказал Глеб мне на ухо, вжимая в кровать. Я оглянулась, тяжело дыша. Он тоже пыхтел. – Что? – испугался паузы. – Не хочешь?

Самоуверенный осёл.

– Хочу, – чуть ли не рыдая и ругая себя за слабость, ответила я. Будь он другим в постели, отказалась бы, а он обо мне заботится. Хорош, очень хорош. Если напоследок, то ведь ничего страшного?

Прощальная близость.

В общем, я позволила ему сделать себя счастливой.

Платье улетело на пол. Я повернулась и, пока Глеб игрался и любовался моим прозрачным бельём, рванула его рубашку. Пара пуговиц оторвались, другие пришлось расстёгивать. Пальцы не слушались, в нетерпении он сам порвал рубашку. Я рассмеялась, так меня забавила его спешка.

– Хочу тебя, – шептал он. – Хочу ласкать тебя.

Нет, точно не откажусь. Умеет он это дело.

Я вытянулась на постели, демонстрируя готовность, теперь он рассмеялся и поцеловал меня, что было с радостью принято. Потом мы избавили его от брюк и обоих от всего остального. Веселились, словно не готовились поубивать друг друга в ресторане.

Странно, да? Тоже так думаю.

Его руки блуждали по моему телу, сжимали, гладили. Губы целовали горячо и везде. Разок мы финишировали, и я сказала: «Давай ещё», – определённо думала известным местом. И мы пошли на второй круг. Вот только в самый ответственный момент, самый замечательный момент, Глеб возьми и спроси:

– Выйдешь за меня?

Увлечённая делом, я притворилась, что не слышу, но он повторил:

– Выходи за меня, Ева.

– Потом. Всё потом, – простонала я. – Не останавливайся.

Только Глеб заладил, хотя сам с трудом дышал:

– Выходи за меня… Стань моей… женой… – Я вновь прикинулась глухой, что его не устроило. – Ева… Прекрати дурачиться!

Упрямство мне не занимать, а ему, как выяснилось, настойчивости и силы воли. Глеб замер, и я замерла с открытым ртом. Одарила его и себя заключительным стоном, только уже не наслаждения, а разочарования. Ногой всё ещё обвивала любимого, руками крепко держала за плечи. Душа противилась отпускать.