Два раза в год, как и прежде, по три воина выходили на смертельный бой. Стеолк не пропускал ни одного поединка. Он наблюдал за каждым боем, пытаясь запечатлеть в своей памяти все мельчайшие подробности схватки, хотя исход боя Стеолк всегда знал наперёд. Стеолк понимал, что воин, который победит дракона, ещё не подготовлен. Вэлкан всегда находился рядом со Стеолком и тоже внимательно наблюдал за сражениями.

Стеолк снова сидел на своём излюбленном месте, на берегу озера на большом круглом валуне. «Ошибся ты, Аэрозёр, – думал Стеолк. – Не увидел я победы над Вдорцом, а сына вот потерял».

– А я тебе и не говорил, что твой сын убьёт монстра, – раздался голос рядом со Стеолком.

Вождь повернулся на голос. На берегу озера, в двух шагах от него, сидел на песке Аэрозёр. Водяной владыка был совсем рядом, и Стеолк теперь мог очень хорошо его рассмотреть. Тёмная блестящая чешуя придавала Аэрозёру воинственный вид. Переливаясь, она отражала лучи и напоминала добротную кольчугу искусной работы, плотно облегающую тело. Ниже пояса у Аэрозёра вместо ног был большой рыбий хвост, оканчивающий раздвоенным плавником. Седая борода до пояса указывала на то, что за плечами её обладателя огромное количество прожитых лет.

– Здравствуй, Аэрозёр, – вымолвил Стеолк.

– Здравствуй, Стеолк, – ответил Аэрозёр. – Лежал вот на дне озера, а ты всё обо мне да о сыне думаешь. Заснуть не даёшь. Коришь всё меня.

– Так ты же мне сам говорил, что я увижу победу над Вдорцом. А я увидел только смерть своего сына.

– Что же, Стеолк, – это тоже было написано у тебя на судьбе. Нет ничего страшнее, чем пережить своих детей. И самоё тяжелое в жизни – увидеть их смерть. У тебя длинный жизненный путь, и много ещё на нём как плохого, так и хорошего, но самое страшное ты уже пережил. Впереди у тебя теперь больше хорошего.

– Ты знал, что мой сын погибнет в этом бою?

– Знаешь, есть легенда? Когда человек родиться, приходит «Он» и протягивает золотой ларец. Человек опускает руку в ларец и вытаскивает свою свечу. Свеча зажжена. У неё ровное желтое пламя. Так вот – это и есть жизнь. Кто вытаскивает себе длинную и толстую свечу, кто короткую и тонкую. Когда свеча догорает, тогда и жизнь заканчивается. Время всегда чётко определено. Разница лишь в том, где ты будешь в тот момент, когда твоя свеча догорит. Может, ты будешь на охоте и, испугавшись дикого кабана, постараешься убежать от него. Он тебя все равно настигнет и разорвёт. Потомки будут называть тебя трусом и глупцом. Может, ты будешь на рыбалке и, напившись настоянной земляники, запутаешься в сетях и утонешь. А, может, твоя свеча догорит тогда, когда ты с мечом в руках будешь защищать свой дом от варваров и закроешь грудью свою жену и детей. Тогда твоё имя будет покрыто славой, и те, ради кого ты погиб, будут до конца своих дней с уважением называть его и помнить тебя. Свеча твоего сына, когда мы встречались с тобой, почти догорела. В тот момент, когда она потухла, твой сын был с мечом в руке и защищал свой народ. Лерк погиб, покрыв своё имя славой.

– И ничего нельзя изменить? – спросил Стеолк.

– Ничего. Послушай, ты потерял сына и решил всю свою отцовскую любовь отдать внуку. Это, конечно, очень хорошо, но почему ты отдаёшь предпочтение лишь наземному обучению. Твоему внуку в будущем очень понадобится хорошо плавать и нырять. Если ты хочешь ему счастливой судьбы, то в воде он себя должен так же точно чувствовать, как и на земле. Он должен плавать, как рыба, и нырять, как дикая утка.

Солнце достигло зенита, и палящие лучи безжалостно жгли землю.

– Как ласково солнце для одних, так и убийственно оно для других. Очень уж жарко, – промолвил Аэрозёр.