И снова он говорит,
о той, что ушла когда-то.
И все, кто ему внимал,
забудут потом едва ли,
И страсти немой провал,
и музыку той печали,
Когда нас смела метель,
когда погибла Россия,
Что ужас иных смертей,
но если распят мессия,
То ей уже не спастись,
мы это в Париже знали,
И ангел во мрак летит,
и вороны пропадали,
И в той пустоте земной,
обещана снова встреча,
С той юностью и весной.
Стихи, голоса и свеч
.Последнее объяснение
(Б. Пастернак- О. Мандельштам)
– Ты снова ко мне? Возвращайся в метель.
– Да нет, я теперь за тобой.
Ты нынче старик, от потерь и смертей,
О, и сгорбленный ты, и седой.
– Но нет, уходи, я еще не успел.
– Да поздно, уже не успеть.
И вздрогнули оба, и скрипнула дверь,
Но кто там, жена или смерть.
– О, как ты боишься, а я отбоялся,
И стала спокойнее жить.
И призрак метался, и призрак смеялся,
– Не стоит ничем дорожить.
Беседы с тираном чаи с палачами,
Во сне, пару раз наяву,
А в лагере волки все выли ночами,
И души терзали. Живу.
Какая там жизнь, о, старик, собирайся,
Я нынче пришел за тобой.
– Еще поживем, ты со мной оставайся.
– Да нет, не могу, дорогой.
– Я знаю, как пусто, и худо бывает,
Тому, кто явился один.
Нас души ушедших всегда провожают
Среди облаков или льдин.
– Борис, – позвала она, – что там случилось,
Ты с кем в эту ночь говорил.
И черная птица о стекла забилась.
И кто-то заголосил.
И только жена неподвижно стояла,
Молитву шептала тайком,
И только звезда обреченно сияла
Над сгорбленным стариком.
Последняя ночь. Монолог адмирала
И та другая в облаке страстей
растаяла, исчезла навсегда,
И старый граф один среди гостей
тебе твердил, что очень молода.
А адмирал рассеянно молчал,
и знал, что скажут, и не мог ответить.
Что оставалось? Берег и причал,
оставлен город, и гуляет ветер
Над пропастью, в которую летят
мечты и песни. Только даль туманна.
О, как они все порулить хотят?
О чем он снова, просто снится Анна.
Идущая по мукам снов и грез,
и молча только слезы вытирает.
– Прости меня, родная, запах роз,
когда звезда во мраке догорает.
Все предали, но женщина во мгле
все смотрит, разглядеть тебя пытаясь.
И где-то бродят тени по земле,
самой земли так ласково касаясь.
И где-то за границей пьют князья,
и как всегда в изгнанье короли.
Но никогда не будет там тебя,
моя звезда, в сиянии любви.
Ты эту землю не покинешь, нет,
о Анна, Анна, как же ты прекрасна.
И только той лучины вечный свет,
и «Лунная соната» в день ненастный,
Она еще нежна и так близка,
она еще коснется душ усталых.
И новая появится строка
романса, и в руках у адмирала
Замрет перо, он будет снова ждать,
вторженья в сны и грез, и напрасно
Она еще пытается летать,
обнять, прижать к груди, но ночь опасна.
В такую ночь пируют палачи,
забыв про все, и только тень во мраке
Мелькнет, и комиссар там замолчит,
и есть финал у этой страшной драмы.
Казнь до рассвета, бред бессвязных слов,
и женщины безумные рыданья.
И только меркнут звезды, и любовь
уходит за тобой теперь в изгнанье.
О, Анна, Анна, плакать ни к чему.
Что им до слез – они мертвецки пьяны.
И звезды разрезают эту тьму.
И больше не болят сквозные раны…
Все кончено, нам остается вечность и любовь….
В тишине перед рассветом тихо плакала гитара
В тишине перед рассветом
тихо плакала гитара
Над растравленным поэтом,
над убитым адмиралом.
Кровь семнадцатого года
в наших душах отзовется,
В тишине перед рассветом,
снова реквием прольется.
Август там не знал пощады,
он и нынче так тревожен,
Нам Матильды не прощают,
убивая осторожно.
И безумная Лолита
прет сегодня в депутаты,
И творцы давно убиты,
и за них дают награды.
И безумие такое
здесь реальностью зовется,
За кометой, за звездою
снова снова кровь прольется.
Тихо плакала гитара,