Тяжело выдыхаю и хватаю бокал с водой. Жадно пью, но не напиваюсь. Не этого я хочу, не нужны мне такие проблемы. Мачеха будто в яблочко попала, выбрав именно Генри в женихи.

– Валерия, ты слышишь? – окликает мужчина и хмурится.

– Да, – вздрагиваю.

– И?

Понимаю, что он задал вопрос, но я пропустила его мимо ушей, которые сейчас наверняка краснее вареных раков.

– Я… – Прячу глаза за решеткой ресниц. Может, притвориться дурочкой, и он отстанет?

– Тяжело говорить об отце? – подталкивает Север. Темные волосы падают на высокий лоб и прикрывают одну сторону его аристократичного лица.

Киваю. Не могу говорить: жажда стоит под горлом и делает меня уязвимой. Особая жажда.

– Я понимаю.

Его ответ ласкает слух. Мало кто представляет, что я испытываю, а понять никто не способен, но слова Герни внушают доверие.

И прежде, чем успеваю среагировать, он тянется и легко касается моих сложенных перед собой рук. Я вспыхиваю и молниеносно прячу ладони под стол, но кожа к коже успевает прикоснуться и обжечь меня.

Север, сдержанно улыбнувшись, отклоняется, а я, не шевелясь и не дыша, слежу за каждым его движением. Боюсь, что шарм заставит его действовать быстрее. Мужчина и сам не поймет, что им движет.

Генри складывает руки, сцепляя их в тугой узел. Мышцы выделяются бугорками, а канаты вен становятся выразительней на молочно-шоколадной коже.

Он какое-то время молчит, отрешенно смотрит вниз.

И я молчу. Собираясь с духом, думаю, как выбраться из этой паутины.

Когда нам приносят еду, хочу не просто смотаться, а испариться. Раствориться снежинкой на месте, превратиться в воду, пар и улететь в небеса.

– Кушай, – очень ласково, но с легкой хрипотцой в голосе просит Генри. Он отрезает себе кусочек прожаренного мяса и, прикрыв глаза, с удовольствием пережевывает, а я глотаю слюну и жмурюсь. Беспощадно комкаю на коленях дурацкое платье, набираю побольше воздуха в грудь, чтобы встать и уйти.

Не могу рядом с ним сидеть. Голова совсем не работает, слишком сильная доза шарма, слишком много у Генри особенной магии. Он и сам не осознает, насколько я в его плену.

Свадьба в этом случае невозможна: чуда не произойдет.

Я не смогу помочь отцу, не смогу оплатить его лечение и содержание.

Приподнимаюсь с шумным выдохом, но Генри, отбрасывая вилку, резко подается вперед и кладет руку на мое плечо. Заставляет сесть.

– Мы просто ужинаем. Не беспокойся, – придерживает, а по коже под его пальцами мчится огонь.

Сглатываю, напряжение от его близости такое мощное, что я еле контролирую себя. Мачеха меня сгноит, если хотя бы не попытаюсь что-то сделать.

Опускаю взгляд на его руку, намекая, что он перешел личные границы, и Генри резко убирает ее, будто обжегся.

6. Глава 6

Генри

Она кажется призрачной, будто стеклянная фигурка: тронь и раскрошится под пальцами. Я боюсь ее спугнуть, сломать, испортить. Когда касаюсь прохладной худой руки, у девушки расширяются зрачки. Это странно, но не обнадеживает: давно в чудеса не верю.

Она хочет уйти, я это вижу. По натянутой спине, едва заметной кривизне губ, по прикрытым ресницами глазам. Ей неприятно мое общество, но она не уходит. Знает, как я баснословно богат? Да мне это только на руку. Меркантильная девица никогда не станет моей возлюбленной – то, что нужно.

– Ешь, – говорю строже.

Она опускает плечи и смотрит в тарелку. Ковыряет вилкой салат, ловит зеленую оливку и кладет в рот. Делает это так сексуально, что я готов поклясться – совращает меня. Юная, испорченная, или мне мерещится?

Лера много пьет, но только воду, и все время молчит. К мясу не притрагивается, от вина отказывается.