Но рано или поздно наступает момент, когда с любовницей пора распрощаться, как бы она тебе не нравилась.

–Прощай, милая! – сказал я, понимая, что нас сносит с дороги в кювет.

Не могу сказать точно, сколько раз мы перевернулись. Помню только, что это длилось почти вечность, и я уже готов был все отпустить. Но, как всегда, что-то помогло мне остаться в сознании. Неразгаданная сила. Твердая воля.

Я огляделся, и понял, что жив. Парни были в отключке.

Живы, подумал я. Должны быть живы!

Волна паники снова захлестнула меня, когда я понял, что не могу пошевелить ногами. Либо парализовало, либо что-то еще.

Затем я услышал, как распахнулась дверь в салон, и в следующий момент Кирилла уже вытаскивали наружу те двое, что решили пойти в активно-радикальное наступление, хотя такого раньше не происходило. Кирилл был словно пьян. Он был еле живой, и вызывал к себе добрую долю сожаления.

Я не мог отдать его просто так.

Я постарался развернуться, но почувствовал адскую боль в ногах (можно было не волноваться; я просто застрял), и вцепился руками за Кирилла, успев ухватить его ногу. Мы стали тянуть его каждый в свою сторону.

Кирилл посмотрел на меня так, словно пробудился от ночного кошмара, но увидел его продолжение наяву. Казалось, он не понимал, что вокруг него творилось.

–Нет! – выкрикнул я. – Нет, мать вашу!

Наверное, со стороны мы выглядели, как маленькие дети, которые не могли поделить большую игрушку.

Их было двое. И поэтому у них было преимущество. Младший обошел мою изувеченную машину, и оказался с моей стороны. Он собирался утихомирить меня. Стекло было разбито, поэтому он легко мог до меня добраться.

Я отпустил Кирилла, быстро открыл ящик между сиденьями, дрожащими руками достал пистолет, развернулся (снова страшная боль в ногах), и приставил пистолет к плечу Младшего. Перед тем, как спустить курок, я увидел, какими большими стали его глаза от неожиданности. Грохнул выстрел. Парняга взвыл, на подкошенных ногах сделал пару шагов от машины, и упал коленями в траву.

–Пошел ты! – сказал я ему. – Пошли вы оба!

Старший посмотрел на меня так, как только взрослый может смотреть на неразумного подростка.

–Все-таки, Айдын, ты псих, – сказал он.

–Каждому поступку есть свое оправдание, – ответил я.

Старший подошел к напарнику, и осмотрел его рану.

Младший старался терпеть, стоило отдать ему должное. По голосу было слышно, как ему хотелось расплакаться. Но он держался; крепкий орешек, черт возьми.

Старший помогал ему подняться, приговаривая при этом в мою стророну:

–Когда в фильмах стреляют в плечо героя, он поднимается, и идет дальше. С трудом, но идет. Изображая на своем лице маску боли. Наверное, именно этой выдумкой ты руководствовался, когда решил стрелять в упор. Да, Айдын?

–Помоги мне выбраться, и тогда мы поговорим, – сказал я.

Было понятно, к чему он ведет. Но у него не получится выставить меня придурком. Они напали на меня. Я напал на них. Мы квиты.

Старший продолжал свою песню:

–На самом деле, плечевые ранения очень опасны. Плечо содержит подключичную артерию, которая связана с плечевой артерией, – к сведению, главной артерией руки, – а также с плечевым сплетением, большой нервной связкой, которая управляет ее функцией. Исход может быть разным. От потери руки до долбанной смерти. Ты хочешь, чтобы он умер?

–Сомневаюсь, что это произойдет сегодня, .

–Все мы смертны. Видит Бог, Айдын, если с ним что-то случится, я приду к тебе. Если у него отнимут руку, я отниму твою руку. Если же это будет жизнь, тогда тебе придется попрощаться с миром.

–Тогда вам лучше поторопиться к хирургу, разве не так?