В общем, сегодня абсолютно всё было наперекосяк. Как там Кот Учёный говорит, когда все идёт по звезде? Кажется, ретроград меркуриный… Точно, самый что ни на есть. Куриный.

Раз! В одну сторону полетел грязный башмак Яги и глухо ударился об стену, оставив на брёвнах брызги землистой жижи, похожей на чернильные кляксы. Два! Второй башмак угодил прямиком на печку, где в тепле, уюте и сухости нежился огромный чёрный кот с длинными усищами. От испуга зверьё вмиг ощетинилось, зашипело и юркнуло за печку.

Хлюпая промокшими шерстяными носками, Баба Яга поплелась на кухню. Весь облик несчастной говорил о том, что ей отчаянно не хватает поддержки, внимания, сил… А где их взять? Ее взгляд неожиданно упал на старое зеркало, в мутном, местами почерневшем от плесени отражении, которого она увидела себя.

– Баааа! Ну что за землистый тон кожи? А эти пакли? Неужто мои волосы? – с ужасом подумала Баба Яга.

Глубокие морщины изрезали вдоль и поперёк лицо колдуньи, которое было румяным, наверно, лет сто тому назад. Под глазами пролегли темные круги, перед которыми были уже беспомощны и патчи, и тертый картофель, и даже молодильные яблочки.

Но в отражении вдруг азартным, жизнелюбивым блеском сверкнули глаза, будто напомнив старушке за сетованиями на неудачный день нечто забытое. Глаза, словно маяки, пытались из глубин подсознания достучаться до женщины. Но блеск их был коротким. Мгновение и вовсе погасли. Старушка отвела взгляд и проковыляла дальше.

На этом неприятности не закончились, потому что на кухне Бабу Ягу ждало очередное разочарование. Вся посуда была вверх дном, на полу и на столе валялись остатки еды, крупы, муки и прочих бакалейных продуктов. Баба Яга решила, что это похозяйничали лесные мыши. Ближе к зиме, когда на полях не остаётся зёрен, они все наведываются в дома, поживиться едой.

– А ну выходи, чернь усатая! – окликнула она кота. – Ты тут для чего живешь? Это что за безобразие в доме творится? Чай, тоже к котам ученым решил себя записать, что ходют по цепи да мышей не ловят?

Испуганное башмаком животное все ещё не смело казать хвоста из-за печки.

– Ух! Кот бесит! Мыши бесят! Погода бесит! Хэллоуин бесит! Сил моих больше нет! Сейчас как чего-нибудь наворочу! Как на кого-нибудь накричу! Как кого-нибудь укушу! – в сердцах крикнула старушка во всеуслышанье.

Только была она одна одинешенька в богом забытой окраине леса, как запрятанная иголка жизни Кощея. А значит и сорваться, увы, было не на ком.

Чтобы унять боль в старческих суставах и, наконец, согреться, Яга решила окунуться в чан с горячей водой. Немолодые годы уже брали своё, игнорировать тело было бы роковой ошибкой. Если бы она легла спать в таком состоянии сразу после промозглого ночного променада, то завтра бы проснулась не только с одной костяной конечностью, но и всем телом.

Так и было решено. Пока вода в котле закипала, она начала перебирать колдовские запасы. Чего тут только не было помимо привычного травянисто-грибного набора: и драконьи молочные клыки, и перемолотые кости троллей, и чешуя русалок в бумажном мешочке, и даже шерсть Снежного человека. Обнюхивая сушеные коренья, Яга отчетливо ощутила человеческий запах.

– Фух, русским духом пахнет. Неужто в мое отсутствие сюда окаянный захаживал?

Запах и раньше ей почудился, сразу после входа, только погружённая в собственные переживания, Баба Яга не придала этому значения. В однокомнатной избушке было пусто.

Остановив свой выбор на засушенном цветке папоротника, сорванном в ночь на Ивана Купалу, Яга бросила его в котёл. Потемневшему от времени цветку, казалось, только это и было нужно. Он упал в воду, коснулся дна, сделал пару оборотов и вынырнул наружу совершенно обновлённым. Ссохшиеся лепестки раскрылись, наполнились былыми соками, вернули себе яркость красок и засветились, озарив избушку дивными золотистым сиянием. Помимо чарующей красоты он наполнил дом чудесным сладким ароматом, что даже кот, забыв о разгневанной хозяйке, показал удивленную мордашку из-за печки.