22-го апреля. Сегодня, проходя двором в сад для прогулки, Шамиль заметил переводчика Дебир-Магома, который резал курицу. Это напомнило ему курицу, возбудившую в ауле Кадор трехвековое мщение, и он шутя спросил: не украдена ли эта курица, и не воздвигнется ли за нее на нас «Канлы?»

Вопрос этот возбудил разговор о кровомщении, возобновлявшийся в продолжение нескольких дней. Ниже излагаемые следствия приобретены мною от самого Шамиля, и только частью от его сыновей и от мюрида Хаджио. В последствии же, вся эта статья, по моей просьбе, проверена Шамилем. Вот сущность всего, что сообщено мне о существовании «Канлы» на Кавказе.

Татарское (Кумыкское) слово «Канлы» состоит из «кан» – кровь и частицы «лы», обращающей существительное «кровь» в прилагательное «кровавый». Это и есть настоящее значение слова «Канлы», мы же, переводя его «кровомщением», – обращаем, некоторым образом, в имя собственное, что, впрочем, и необходимо для безошибочного понимания выражаемой в разговоре идеи.

По понятиям горцев и на основании правил Корана, кровомщение есть дело вполне законное. Необходимость его в общественной их жизни самим Шамилем, так много хлопотавшим об увеличении в своей стране населения.

Однако, хотя убежденный в необходимости этого обычая, Шамиль ясно видел, что произвол кровомстителей, для которых дебри Чечни и горы Дагестана представляют такое раздольное поприще, не только способствует общей неурядице, – но и сильно мешает осуществлению его любимой мысли о сбережении людей, нужных для защиты края. Независимо того, каждое общество имело об этом деле особые понятия, и в подробностях руководствовалось своими собственными обычаями, нисколько не похожими на обычаи ближайших соседей. Таким образом, в обществе Каратинском, в случае, возбуждающем кровомщение, – убийца предавался бегству, тогда как в Хидатлинском обществе он оставался дома и спокойно ожидал последствий своего поступка. Разнообразие это также мало способствовало запутанности дела и сложности зла.

Желая по возможности уменьшить его приведением в систему всех видов «Канлы» и подчинением произвола горцев каким-нибудь основным правилам, Шамиль обратил внимание между прочим на Дийет – известное предписание Корана, предлагающее обиженному взять с обидчика цену обиды, если только не чувствует побуждения простить его безусловно, что так же предлагается Кораном, как дело хорошее и богоугодное, но впрочем нисколько не обязательное.

Независимо «Дийета», в Коране изложены общие постановления относительно всякого рода взаимных обид, начиная от мелкой брани и такого же воровства, до похищения женщин и душегубства включительно. Все это, взятое вместе, представляет собою не что иное, как смысл Ветхозаветного «око за око, зуб за зуб» с «Новозаветным» прощайте врагам вашим, любите вашего ближнего, как самого себя». Но климат востока, горячая кровь его обитателей, сбивчивые понятия их о праве и собственности, наконец, всегдашние волнения, производимые Мюридами, сделали то, что Новозаветная истина лишалась в глазах мусульман своего высокого смысла и забыта ими, как всякая ненужная вещ, а вместо нее, последователи Магомета приняли к руководству правило Ветхозаветное.

Но и тут, мусульмане Кавказские редко следовали этому правилу в точности: по свойству их характера, столь резко очерченного Шамилем, чаще всего случалось то, что обиженный считал своею обязанностью получить за одно собственное око – два чужих; за свой один зуб – несколько зубов ближнего, и вообще неправильно взятое горцы старались возвращать с лихою.

Это самое и было причиною столь продолжительного мщения в ауле Кадор. Это самое и побудило Шамиля принять меры к исполнению в его стране Ветхозаветного правила буквальным образом, и к устранению на будущее время возможности того, чтобы смерть курицы искупалась жизнью множества всякого рода птиц и домашних животных, а потом десятками человеческих жизней в продолжение трех сот лет.