Стр. 371 …Как ни кратковременно было поприще второго имама, тем не менее он успел причинить зло неизгладимое. Если Кази-Мулла первый пробудил в горцах дух фанатизма и, связав их воедино, указал им возможность бороться с Русскими, то Гамзат-бек, истребив аварских ханов, устранил окончательно всякое препятствие для этой связи. Пока в Аварии существовала ханская власть, мы без труда могли господствовать в горах и притом чисто нравственными средствами, что всегда прочнее оружия, успех которого часто бывает переменчив. Аварские ханы, связанные родственными узами с шамхальским и мехтулинским домами, и привлекаемые на нашу сторону положительными выгодами, подобно им, обратились бы в верных и преданных слуг; а в этом не было никакого сомнения, потому что аварский дом, по смерти Султан-Ахмет-хана (бунтовавшего во времена А. П. Ермолова), обнаруживал к нам самую нелицемерную преданность. Для большего же успеха можно было усилить значение аварского хана, дать ему средство содержать пышный двор и награждать существенным образом наиболее себе преданных; все это не могло дорого стоить, а между тем последствия обнаружили бы, до какой степени могла быть нам полезна Авария. Опираясь на нее, мы решительно господствовали бы в горах и она, по нашему приказанию и в случае нужды поддержанная войсками, всегда была бы наготове устремиться против того или другого из обществ Дагестана; а это тем более было важно, что по причине местных преград, оружие наше не могло всюду досягать. Впоследствии, и как будто в оправдание этой мысли, мы заняли Аварию; но уже не могли там удержаться, ибо не было той силы, которая одна в состоянии была образовать прочную связь между войсками и народом, поселив в них взаимную доверенность, без которой не могло быть успеха.

По первому известию о смерти Гамзат-бека, Шамиль, с 200 преданных мюридов, бросился в селение Новый Гоцатль и, захватив бывшую там казну покойного имама, объявил себя его преемником. Содержащийся в Новом Гоцатле, малолетний Булач-хан тоже не был забыт Шамилем: он приказал его сбросить со скалы в глубокую пропасть Койсу.

Эти два решительные поступка, т. е. овладение сокровищами Гамзат-бека, о которых между горцами ходили преувеличенные слухи, и y6иениe последнего представителя аварских ханов, возымели свое действие: Шамиль беспрекословно был признан имамом.

Достигнув давно желанного могущества, Шамилю предстояло, прежде всего, озаботиться о собственной безопасности, так как гроза была близка. Войска наши, вызванные к действию настоящими беспорядками в горах, уже двигались к Гоцатлю, который по смерти Кази-муллы принял на себя мятежническую роль Гимров.

Еще в 1833 году, было решено основать в Северном Дагестане укрепленный пункт, который мог бы служить нам опорной точкой и вмести с тем складом военных и продовольственных запасов, что было совершенно необходимо при крайней скудости края. Всем этим целям как нельзя лучше удовлетворяло шамхальское селение Темир-Хан-Шура и предшествовавшая экспедиция в Дагестане, при которых оно неоднократно избиралось сборным пунктом, показали, как важно было стратегическое его значение. С лета 1834 года, приступили к возведению там укрепления и для этого, при Темир-Хан-Шуре, был собран отряд из 10-ти батальонов, 400 конницы и 12 орудий. Когда же пришли известия о последних беспорядках в Аварии, командующий этим отрядом полковник Клюки-фон-Клугенау получил предписание двинуться к Гоцатлю для наказания мятежников.

В начале октября отряд его прибыл к селению Чалдам, на Аварской Койсу, рассеяв на пути передовые партии горцев. Отсюда предстояло подняться на неприступные Гоцатлинские высоты, в виду главных сил Шамиля, который, по первому известию о наступлении Русских, успел сделать значительный сбор в обществах Среднего Дагестана. Несмотря на это, войска наши бодро двинулись на крутизны и штыками проложили себе путь. Неприятель, изумленный столь смелым натиском, покинул завалы и бежал к Каху, а оставленное им селение Гоцатль было тотчас же нами занято и в наказание жителям разрушено до основания.