• 
  - А что тут можно сделать? - заранее сочувствовал мне брат.
  - Овдоветь! - рявкнула я.
  - Так я с этого и начал, когда змеегон предлагал! Столько спорить, чтобы в итоге, прийти к тому, с чего начали. Женщина, одним словом. - Махнул рукой брат.

4. Глава 4.

Хорош хвойный бор в конце лета - начале осени. Он и зимой сказочен, но сейчас, когда лето ещё властвует днём, а осень осторожно пробирается ночами, здесь даже воздух становится особенным. Напоенным горькими ароматами увядающих трав, запахом осенних грибов и смолы. Наполненным таинственными тенями и туманами, шорохом плотного ковра хвои под ногами.
Здесь, чуть в стороне от Гнездовища, самого крупного поселения нашего клана, я проведу чуть больше месяца. Природная коломна, особое место силы для наших шаманов. Воды десятков родников и сильных подземных ключей собирались в естественном углублении в центре равнины, поросшей хвойным бором. Бегущая, вольная вода издревле оберегала эти земли от зла. Великаны-деревья плотным строем заступали чужаку путь к сердцу бора. Неведающим местные пути здесь делать было просто нечего. Лес заводил, запутывал, заманивал в чащу, либо выводил в болотную топь. Земля щедро делилась силой, здесь шаманам легче было восстановиться после изматывающих ритуалов. Здесь же и проводили ритуалы посвящения.
Каждый шаман клана силой был наделён от рождения. В разном возрасте дар пробуждался. Но мудрость нашего Отца заключалась в том, что пользоваться своим даром в полную его мощь сразу, никто не мог. Момент пробуждения дара, как это было у меня, это лишь исключение. Причём опасное, так как можно было просто перегореть.

А так, во время обучения или в трудных ситуациях, вроде той, когда мы защищали Обитель, пользовались зельями, амулетами, посохами. Впрочем, от посоха многие шаманы не отказывались до конца своих дней. И судить о силе шамана по тому, пользовался ли он посохом или нет, было глупо.
После окончания обучения, у шамана-наставника или как я, в Обители, нужно было пройти через круг посвящения. Каждый такой обряд словно убирал один обруч из тех, что ограничили наш дар. Всего таких кругов было семь.
Брат рассчитывал, что за месяц мы успеем пройти все. Страховать меня на этом сложном пути собирался он сам и круг из пяти шаманов.

Это была очень большая сила. Но я всё равно боялась. Столь длительный поход в неизведанное меня страшил. Говорят, что во время обряда, душа шамана улетала в небо, туда, где парили наши птицы-спутники. И видела эта душа отблеск крыльев Отца Всех Птиц, его тень, и следы своих предков. Говорили, что можно в этом полете найти среди молчаливых птичьих клиньев родную душу. Но если нет якоря на земле для взлетевшей души, то обратно она в своё тело может и не вернуться. Не захочет менять вольный полёт среди звёзд и небесного мерцания на тяготы земного пути.
- Проходи, я заранее шалаш построил. - Помог мне спуститься с лошади Буреслав. - Специально всё еловыми лапами устелил. В детстве ты обожала запах хвои.
- И сейчас так, ничего не изменилось. - Улыбнулась я, расхаживаясь.

От долгого пребывания в седле ноги затекли.
- Доброго вечера, - встречали нас те, кто будет мне помогать подниматься на каждую новую ступень. - Рано приехали, это хорошо. По утреннему сумраку можем и начать.
Я окинула их взглядом... Из пяти только один шаман, остальные шаманки. Не смотря на то, что и женщины у нас шли в бой, всё же кастование боевых заклинаний было больше мужским делом. Всем встречающим было больше трех десятков зим, и для нашего народа это уже был очень хороший срок. О чём говорить, если и брат мой уже приближался по возрасту к старикам, хотя свой третий десяток лет он ещё не разменял.