Особенно, после того случая. Я ничего другого не ожидал.

— Да ладно тебе, — выдавливает улыбочку Серега и хватает мою пятерню. — ЗдорОво!

Затем следует громкий хлопок по плечу, от которого съежиться готов, нежели радоваться столь братским объятиям.

Тогда, больше года назад, произошло все в один миг. После того как, находясь с ним в одной тусовке, я стал свидетелем разговора, в ходе которого кузен назвал Аню истеричной шалавой. Тогда-то мне кран сорвало. Отчего он схлопотал от меня в табло. Безоговорочно.

Просто бах и... Конец родственным отношениям.

Инстинктивно мне сразу же от него прилетело. А потом понеслась душа в рай. Пацаны еле отодрали нас друг от друга, и еще долго стебали, что из-за какой-то бабы себе морды разукрасили.

Я бы с удовольствием еще подправил Сереге в том самом месте, ведь он в ярких и подробных деталях расписывал их с Аней бурный секс, и не только на кровати по классике, но и в разных общественных местах. Мол, заводит, пацаны, мощно...

Анька, заводит. Знаю не понаслышке. И вся услышанная херь раскраивала мне череп, как только представлял ее с ним. Как он не то, чтобы трахает ее, как просто касается... Этого было достаточно, чтобы вывернуло меня наизнанку.

Раньше бы я поржал со всеми над его трепом, добавил бы от себя огоньку для красочности картинки, но в тот момент мне хотелось, чтобы ему челюсть свело.

— Как поживают дядя Саша с тетей Ларисой? — ради дурацкого приличия интересуется о моих родителях.

— Нормально, — бурчу, не глядя в его радостный фейс.

Последний раз, когда я созванивался с родителями, они, кажется, жарились на пляже Средиземного моря. Это было давно. Месяц назад или около того. Наверное, уже вернулись домой.

— Все никак нет времени заскочить к ним в гости. Дела, знаешь ли, встречи, сделки.

Смотрите, какой деловой.

— Жизнь не стоит на месте, бьет ключом, — хвастается подвигами.

Держать нашу родственную связь в порядке, оказалось непросто, но я смог. Мы решили замять эту тему, а родителям наплели о нашем участии в массовой драке на одной вечеринке, устроенной друзьями.

Его предки, конечно, заметусились. Как так-то, бровь разбила какая-то сволочь, пришлось зашивать.

Сыночек, бедный, — охала его мать.

Моим же я всю жизнь был побоку.

— Я Юлия, помощник в делах Саши, — голос Кольцовой выдергивает меня из литургического сна.

— А Саша сам в курсе? — интересуется этот юморист хренов.

— В курсе, — твою мать.

— Представил бы девушку, нет, все сама должна делать, — невооруженным глазом вижу, как веселит его моя растерянность.— Юлия, очень приятно, Сергей. Можно же на «ты»?

— Конечно.

— Какая красивая и обаятельная у тебя, Саша, помощница. Точно помощница?

— Хищница, — пытаюсь превратить его дебилизм в шутку, взглянув на Юлю, которая, в отличие от меня, настроена положительно и с весельем бьет по моему плечу.

Мы находимся в вип-зоне, где нет ничего сверхъестественного, лишь круглый столик, черные кожанные диваны и кресла, огромный плазменный телек на стене и аквариум с подсветкой. Несильно впечатляет атмосфера, все сделано под копирку.

— Саша много рассказывал о тебе, — мило улыбается Кольцова.

— Вот как? — неподдельно удивляется кузен. — Надеюсь, хорошее, — бросает на меня внимательный взгляд.

— Да. Я начал с твоего недержания в пятом классе и закончил твоей блевотиной в торт на день рождения дочки очень важной городской "шишки".

Пауза. А затем взрыв наигранного хохота, чтобы заполнить неловкую пустоту.

Юля делает вид, что ситуация забавная, один я не смеюсь.

— А я смотрю, фантазия твоя бурная, — не перестает посмеиваться кузен.

— Ни одной детали не упустил.