– Кто… кто… – Слова не подбираются.

– Не могу сказать.

– Так ты знаешь?!

– Нет, то есть… да. И да, и нет. Блин, Лиза, всё сложно!

– Ага… – начинаю говорить сама с собой, делаю круг вокруг стола и вновь замираю напротив Полины. – Я правильно понимаю, что изнасилование было частью игры?

Лицо Полины заливает краска; не стыда – ярости и чего-то ещё… понять не могу чего именно.

– Так ты согласилась на это?! – кричу. Поверить не могу! Готова рвать на себе волосы. Готова рвать волосы на голове этой дуры! – Так тебя не насиловали?! Полина!

– Я не хотела, – отвечает подавленно и отворачивается к окну. – Но уже было поздно, когда я начала сопротивляться и кричать, чтобы он отвалил от меня.

– КТО?!

– Не знаю я! Не видела его! Темно было! Просто… какой-то парень, которого выбрал куратор.

– Куратор… – киваю, будто понимаю хоть что-то. – Ты участвовала в какой-то нездоровой игре, выполняла задания, и даже позволила какому-то подонку лишить тебя девственности, а кто-то в конец отшибленный при всём при этом курировал тебя?

– Да, – отвечает, как ни в чём не бывало.

– Кто он?

– Не могу сказать.

– Почему не можешь? После всего, что уже сказала?

– Ты можешь знать про игру, но не про её руководителей и судей.

– Подожди, – с силой массирую висок, – если больше никто не знает про эту игру, получается… тебя изна… с тобой… это сделал один из судей?

Молчит.

– Кто был этим твоим куратором? Полина!

– Да ты заколебала! Ты мне в мамочки записалась, или что? Я не могу сказать, не доходит?!

– Да почему?!

– Потому что я не такая дура, чтобы сдавать человека, который может уничтожить мою жизнь одним щелчком пальцев!

– Да о чём ты говоришь?! Кто на это способен? – Вновь останавливаю её на выходе из кухни.

– Отойди. Мне нужно накраситься.

– Полина, мы не договорили.

Закатывает глаза:

– Да не о чем больше.

– Ладно, – мрачно усмехаюсь, – а что если я прямо сейчас пойду к директору школы и расскажу ему обо всём, что происходит за его спиной?

– Ты не сделаешь этого.

Иду по её пятам в спальную:

– Почему не сделаю? Очень даже сделаю!

Полина опускается на стул перед зеркалом, хватает тушь и принимается красить ресницы.

– Ответь мне, – выхватываю тушь у неё из рук и слушаю недовольное рычание. – Что значит «сдашь и тебе конец»?

– А то! – вопит на всю комнату. – У них есть компромат на каждую птичку, ясно?! И пока я не закончу эту сраную школу, не позволю, чтобы его обнародовали, поняла?! Я лучше с собой покончу, чем перед всеми опозорюсь!

Забирает у меня тушь и возвращается к подкрашиванию ресниц, пока я стою столбом и тупым взглядом смотрю на её отражение.

– Какими были первые четыре испытания? – спрашиваю практически беззвучно.

– Этот вопрос тоже под запретом.

– А какие не под запретом?

– Больше я тебе ничего не скажу, – хватает чёрные тени и превращает себя в панду.

– А как же желание? – хмурюсь, качаю головой. – Загадала уже?

– Нет ещё.

– И тебе… тебе плевать, что стало ценой для него?

Смотрит на меня через зеркало:

– Теперь-то что? Что было, то было.

– Вот так просто?

– Да, Лиза. А теперь отвали, ладно? – Поднимается со стула, забрасывает на плечи рюкзак и идёт к двери.

– Ты что-то не договариваешь! – восклицаю ей вдогонку. – Я же вижу!

Останавливается, вздыхает, и бросает на меня безутешный взгляд:

– Я видела.

– Что ты видела? – подступаю ближе.

– Это, – Полина кивает на тумбочку у моей кровати, и я далеко не сразу понимаю, о чём речь. – Твой пригласительный. Поэтому я и рассказала тебе об игре.

– Какой ещё… – подбираю с тумбочки единственное, что может подходить под это определение и протягиваю Полине маленькую открытку с изображением колибри в клетке. – Ты об этом?