Ну да, разговаривать в фастфуд кафе ниже его достоинства. Я отчего-то никак не могла унять противную мелкую дрожь. С чего бы вдруг, ничего же страшного не произойдет. Ну, спросит о чем-нибудь, ну, расскажу. Не убьет же он меня, правда. Наверное, недосып сказывается, и все эти галлюцинации – я в эти две недели от каждого звука шарахаюсь. Мы сели за стол в кафе через дорогу, и тип заказал чай. Горячий чай был весьма кстати. Я обхватила кружку руками, согревая пальцы. А ведь лето. Но я постоянно мерзну. Недосып, это он виноват.

Тип не спешил начинать разговор, сидел и молча изучал меня. Ну, пусть хоть засмотрится. Я сделала глоток. И еще один. Горячий чай помог, я немного расслабилась. Стол стоял в тени, но мне показалось, что солнце светит прямо сквозь тент. Иначе с чего бы вдруг мне стало тепло. Не сразу я поняла, что причина была в том, что исчезло ощущение взгляда в спину, без которого не проходил ни один из последних дней. Облегчение было почти физическим, как будто я скинула с плеч тяжелый рюкзак.

– Меня зовут Рейн Сайондзи, – произнес тип, наконец.

Вместе с ощущением тепла немного вернулась способность соображать. «Сайондзи» – это что-то азиатское. Как и он. Правда, не ярко выраженный. От восточных предков ему достались скулы и глаза. И цвет волос.

– Я занимаюсь расследованием случая, произошедшего с Даниэлем Альтаном. Пожалуйста, расскажите, что случилось.

Расследование? Что там расследовать? Волшебство пропало. Нет, противные ощущения последних дней не вернулись. Но мне категорически не хотелось вспоминать. Тем не менее я послушно пересказала краткую версию событий, без упоминания потустороннего. Он слушал, слегка склонив голову, не перебивая и не уточняя. А когда я замолчала, кивнул и вежливо произнес, – А теперь, пожалуйста, еще раз, со всеми подробностями.

Я удивленно уставилась на него.

– Максим передал мне ваш разговор, но я хотел бы услышать все от вас непосредственно.

В первое мгновение я растерялась, потом возмутилась (Макс предатель!), а потом – а потом я подумала, вдруг это мой шанс понять, что я не схожу с ума. Если Макс поверил, если он рассказал еще кому-то, а этот кто-то решил поговорить со мной… Может быть, это все потому, что все случилось на самом деле? А совсем не продукт больного сознания.

Я начала снова. На этот раз он задавал вопросы по ходу рассказа, уточнял детали, заставляя вспоминать то, что вспоминать очень не хотелось. В какой-то момент я обнаружила, что руки у меня дрожат так, что пришлось поставить чашку на стол, чтобы не уронить ее. Все это время на его лице я не заметила ни тени удивления или недоверия. Даже упоминание звуков вокруг избушки его не смутило, он всего лишь попросил описать, на что они были похожи. Я закончила на моменте, когда я передала Дана врачам. Под конец рассказа я вымоталась совершенно, хотя не так уж долго и говорила. Но остался еще один момент, который я обязана была прояснить.

– Мне написали, что у меня шизофрения… – наконец решилась я. Он удивленно приподнял бровь и отрицательно качнул головой. Я медленно выдохнула и уткнулась лицом в ладони. В этот момент мне совсем не пришла в голову мысль, что же тогда это было, если не бред. Я была счастлива, что не схожу с ума.

– Спа… – я подняла голову, чтобы поблагодарить, но запнулась на полуслове. То, как он на меня смотрел, мне не понравилось.

– Вам нужно вернуться туда.

– Нет! – я дернулась назад, толкнув стол так, что звякнули чашки. – Я не поеду! Я не могу!

Он все так же невозмутимо откинулся на спинку стула, рассматривая меня. Я беспомощно оглянулась по сторонам. Столики в кафе были заняты, но никто не обращал на нас внимание. Абсолютно никто. Странно. А если закричать? Получится ли у меня убежать? Я снова взглянула на мужчину напротив, и подумала, что скорее всего, нет. Он наблюдал за мной с холодным любопытством. Наверное, все мои мысли видно. Мне и раньше говорили, что у меня "живая мимика". Я схватила чашку со стола, но она оказалась пустой.