– Если ты не поняла, то я не об этом! Ты куда собралась? – в недоумении одёрнула мать.

– Мам, ну мне очень надо! Я ненадолго, я к подъезду, я никуда от подъезда не отойду, обещаю, на пять минуточек всего, – умоляла Ева.

– Посмотри, на улице уже темно, – неумолимо стояла на своём мама, но, когда увидела, что по щекам Евы потекли слёзы, она поняла, насколько для неё важны эти пять минут.

– Пять минут, не больше! И от подъезда ни на шаг!

Ева схватила кофту и выбежала из квартиры, словно боялась, что мама может передумать. Когда она вышла на улицу, её сердце рухнуло прямо в пятки, воздух куда-то исчез, а дышать стало невозможно. Прямо перед ней стоял тот самый объект её обожания, который не давал ей спокойно существовать вот уже несколько недель.

Лето близилось к концу и вечера становились холоднее, поэтому Ева смогла быстро прийти в себя, получив порцию пронизывающего воздуха в лёгкие. Если бы не сумерки, то было бы видно, как её щёки предательски накрыл румянец.

Никита сидел на маленьком заборчике возле подъезда и крутил в руке ромашку. Увидев Еву, он выкинул цветок в траву и быстро подскочил на ноги. Зачем он это сделал? По его грандиозному замыслу, именно эту ромашку он планировал подарить Еве. Но по каким-то необъяснимым причинам его план провалился. Он так уверенно чувствовал себя, когда готовил речь, шёл к подъезду. Даже ожидание его не волновало. Но в самую ответственную минуту всё самообладание и уверенность в себе испарились. И что теперь говорить? В голове всё перемешалось. Единственное желание, которое не покинуло его – это прикоснуться к ней.

Он после вчерашнего звонка всё обдумал: что хочет сделать, что сказать, о чём спросить. Всё казалось предельно ясно, совсем по-другому, нежели сейчас. В эту минуту сама природа пришла им на помощь и подсказала. Сильный порыв ветра заставил Еву съёжиться от холода.

– Замёрзла? – робко спросил Никита и кинул взгляд на естественно алые губы Евы. Не пухлые и не узкие, но такие привлекательные, что он частенько любовался ими.

– Немного, – застенчиво ответила Ева, он тут же снял куртку и накрыл её плечи. От прикосновений по телу пробежал ток, разгоняя мурашки.

Всё это время две пары глаз с интересом наблюдали за их действиями. В одном взгляде читалось упоение от зарождавшегося чувства, а в другом – физическое сладострастие.

– Посмотри, что творит похоть! Как это прекрасно, так неумело, но возбуждающе! – не выдержав, воскликнул Люцифер.

– Это первая любовь, – поправил его Яхве, – но тебе не понять…

– Пф! Я не верю в любовь. Я отсюда чувствую запах страсти, я чувствую всплеск их гормонов. Ещё немного, и их разорвёт от этих эмоций и тогда их будет не удержать. Какая же это любовь?! Просто пока ещё у них мозгов не хватает для того, чтобы понять, что нужно делать дальше, – усмехнулся Люцифер, уверенный в своей правоте. – Думаю, самое время разыграть право первого хода. Предлагаю так: если их поцелуй будет страстным и пылким, то хожу я, если похоть уступит место более возвышенным чувствам, и они не перейдут грань, то первый ход твой, Отец!

– Договорились, – лёгкая тень улыбки, говорившей о его победе, мелькнула на устах Отца.

Посмотрев Еве в глаза, Никита уже не смог оторваться. Рука сама потянулась к приоткрытым губам. Вдох. Воздуха явно не хватало, лишь ощущение, будто задыхается.

Дрожащие пальцы скользнули по щеке, а второй рукой он притянул Еву ближе. Широко раскрытые глаза её тут же закрылись, и внутри всё сжалось. Она не могла поверить, что это происходит именно с ней. И именно с Никитой.