Только достаточно мне было представить, как я натыкаюсь на него прямо на площадке башни и он меня, словно кеглю, сшибает в пропасть своим посохом, так у меня затряслись и ноги, и руки, и извилины в мозгу. Сразу пропало желание куда-то спешить. Ненадолго, правда. Пока дошел на подворье, мысли о троице моих подруг, тупо колотящихся лбами в глухие стены, заставили избавиться от непозволительной для любого мужчины трусости и вновь обрести уверенность. Причем уверенность до такой степени, что я себе уже мысленно представлял, как я появляюсь на уступе, шагнув в переход, сразу поднимаю зажатый в правой руке газовый пистолет и успокаиваю любого Грибника бесшабашным выстрелом. Если понадобится – то и несколькими. Потом возвращаюсь за вещами и Леонидом, и мы уже вдвоем переходим в мир Трех Щитов. А там мне уже никакие гипнотизеры не страшны; найду где спрятаться и догадываюсь, как прожить не «отсвечиваясь».

Вдобавок и логическими рассуждениями себя успокаивал: раз хозяин межмирских дорог прошел вчера – значит, несколько недель для свободного передвижения у нас имеется. Ибо никогда такого не было, чтобы Грибник каждый день туда-сюда мотался.

А вот определенные меры безопасности против наших деревенских, и в особенности нашего участкового, продумать придется. Перед уходом мои подруги забрали с собой все камеры из мест наблюдения и отключили всю систему мигалок, так что восстановить прежнюю сеть никак у меня не получится. А значит, придется самому и сегодня прогуляться с кошелкой в лес для тщательного осмотра, и завтра раза два пройтись, тщательно осматриваясь. Не хватало мне, чтобы наш участковый где-то окопался с биноклем и высмотрел наши тайны! С дядьки Петра станется и не такое учудить!

Нельзя сказать, что прогулка по вечернему Рушатрону трех красавиц с далеких Пимонских гор осталась незамеченной. Скорее, наоборот, к слову «прогулка» можно было прибавить самые разные по значению синонимы. Начиная от «очаровательной и познавательной», заканчивая «скандальной и кровавой». Потому как три воительницы не только успели налюбоваться, восхититься красотами столицы, но и познакомиться со многими ее обитателями и гостями, поругаться с некоторыми из них, да еще и кровь пустить троим из числа наиболее приставучих. Причем своей вины в случившемся инциденте гостьи города совершенно не чувствовали.

Началось все с того, что, несмотря на синхронную вычитку сразу всех книг, которые Борис заблаговременно оставил в гостиничной комнате, всех традиций и норм поведения узнать ну никак не получилось. Общая история плюс довольно подробная история самой империи Моррейди дали много нового для познания уклада жизни. Правила этикета на балах тоже добавили свою лепту, но кто, скажите, знал, что после захода местного светила появляться девушкам и женщинам на улицах без сопровождения мужчин считается легкомысленным тоном? Причем если женщина верхом на лошади, то она – воительница и ей все можно. А вот если пешком – то обычная горожанка, которая ищет фривольных приключений. И не важно, одна она, или с подругой, или с целым десятком подруг. С подобной барышней имеет право заговорить и попытаться познакомиться любой уверенный в своей неотразимости мужчина.

А таких уверенных ловеласов, донжуанов, сладострастников – в любой столице хоть пруд пруди. Вот и получилось, что первый час воительницы прогуливались и любовались городом без всяких помех, а вот потом были прямо шокированы хлынувшей на них лавиной улыбок, подмигиваний, двусмысленных приветствий и откровенно наглых предложений. Причем и сами предложения по шкале порядочности достигали полярных точек. Одни парни деликатно вопрошали, можно ли с такими очаровательными девушками познакомиться, тогда как самые матерые и грубые сразу приглашали изумительно фигуристых красавиц заглянуть к ним в спальню и приятно провести ночку, а то и другую. Некоторые не сразу отставали, когда их весьма грубо и обидно отшивали, повторяли попытки познакомиться или пригласить на ужин. Тройка особо наглых, увешанных оружием наемников так вообще сразу села на хвост и теперь плелась следом, ожидая, видимо, более благоприятного момента для усиления своего нажима. Остальные любители уличного знакомства с каждой минутой тоже все больше усиливали натиск. Самые наглые и беспардонные из них выкрикивали подобные предложения из окон второго или третьего этажа, и на их слова ничего не оставалось делать, как только скрипеть зубами да яростно сверкать глазами.