Я не стал ждать, пока та вылезет целиком, а сразу вцепился в её структуру. Все действия были отработаны ещё на том поле, а потому много времени у меня не отняли. Эта была, конечно, намного крепче, чем те, которых я уничтожал одну за другой, но до самой первой она всё-таки сильно не дотягивала. Всё закончилось знакомо: чёрный шар не выдержал давления со всех сторон и лопнул, тварь, даже не успевшая вылезти целиком, грузно осела и стала медленно уходить обратно под землю.

– Ну как тебе? – обратился я к Рэ.– Таким макаром я больше десятка отправил в их насекомий ад.

– Если всё так просто, то чего вы от них бежали?

– Потому что всё совсем не так просто. Я, конечно, заметно прибавляю каждый день, но и теперь я осилю не больше того же десятка таких, как эта. Предыдущие были слабее. Чего-то никто больше не лезет… Я думал, они меня узнают.

– Может, они пока не догадываются, что это опять любитель массовых убийств объявился?

И на этой фразе земля стала вспучиваться сразу в нескольких местах. Это называется, не буди лихо, пока оно тихо. Хотя, с другой стороны, именно этого я и добивался.

Я занялся ближайшей мамкой, но небольшой частью сознания следил за происходящим вокруг. Мамки и мелочь выбирались наружу и устремлялись к нам, а Рэ отступал назад – надо было максимально приблизиться к безопасному склону и прикрыть себе спину. Становилось немного не по себе – щит щитом, а вдруг он не выдержит… Рэ отодвинул его от нас как можно дальше, но это было всего метра четыре, то есть ближе, чем хотелось бы. К тому времени, как я покончил со второй тварью, вокруг нас собралась вся прелестнейшая компания, и щит вспыхивал и вибрировал под ударами лап, жвал и тел. Тут Рэ решил-таки применить свои боевые возможности, и из щита появились красные щупальца, начавшие хлестать по панцирям наседающих насекомых. Эффект был замечательный – мелкие насекомые лопались, ломались, теряли куски панцирей, на панцирях мамок оставались глубокие рубцы, удачные удары отсекали конечности, выжигали глаза. Я видел, как один красный жгут удачно попал в щель между двумя пластинами в районе головы и скользнул глубже, после чего тварь задергалась и повалилась на землю, подёргивая лапами. Прелестно, прелестно…

Но не время было наслаждаться зрелищем, работы было ещё ой как много. Я решил взяться за папок, которые только сейчас вылезали наверх. Спали что ли? Валялись на диване, смотрели телик, попивая пивко, а тут я – испортил вечер, что называется. Это ещё цветочки, ребята… Папки, как мне кажется, намного опаснее в ближнем бою – и масса больше, чем у мамок, и орудия пострашнее выглядят.

– Рэ, я сейчас займусь папкой, он помощнее, в последний раз я чуть не вырубился. Так что ты, если чего не так, вытаскивай нас. Есть, конечно, ещё автомат и энергопушка, но их хочется использовать только в крайних случаях.

– Давай, работай, – ответил тот, – не оплошаю.

Вот всё-таки хорошо, когда есть родственная душа, набравшаяся от тебя всякого-разного, теперь не только я использую устаревшие словечки.

Снова чёрный неподдающийся давлению шар… Хотя нет, я чувствовал, как продавливались его стенки, как «потрескивало» содержимое. Но порвать его не получится, я пока недостаточно силён, а вот вырвать его целиком вполне смогу, я ведь такое уже проделывал. Опять описывать процесс смысла нет, важен только результат: чёрный сгусток был с корнем вырван из структуры и, самое главное, я успел отпустить его за мгновение до взрыва, а потому меня задело слегка, по касательной. В общем, для нокаута не хватило, но секунд тридцать сознание всё равно было затуманено. Неплохо…