Вода, блестевшая в разрывах между домами по правую сторону шоссе, оказалась лиманом, то есть солёным озером, отделённым от моря песчаными дюнами. А до самого моря надо было ещё идти минут пятнадцать по широченному ровнёхонькому пространству – высохшему дну когда-то отступившего лимана. Сергей снял ботинки. Утоптанная и укатанная, перемешанная с солью и окаменевшая лиманная грязь приятно покалывала ступни. Навстречу с моря тянулись отдыхающие. Зависшее над горизонтом солнце окрашивало их тела в сказочно-бронзовый цвет. Да и само море, когда оно появилось из-за дюн, было неожиданным, серо-голубым с золотыми солнечными блёстками.

Сергею показалось, что он находится в середине гигантской натянутой песчаной тетивы, готовой вышвырнуть его прочь с этого берега, этой страны, этой планеты прямёхонько в адову топку термоядерного светила. Острое чувство, рухнувшее на него, и ещё ощущение незащищённого одиночества. Он бежал, пока мог, а дальше бежать некуда. Надо здесь жить. Всё, что казалось устойчивым – дело, дом, семья, превратилось в бумажный кораблик, который так легко пустить ко дну. Да и к чему напрягаться – сейчас размокнет и сам потонет…

Стоп!..

Сергей закрыл глаза и глубоко вдохнул.

Нюни распустил? Это нормально. Неопределённость. Отсутствие цели. Он знал, что лучшее средство от депрессии – работа. Двадцать пять часов в сутки.

А сейчас работы не было. Впервые за несколько последних лет. Словно астматика лишили лекарства. Чуть-чуть – и задохнусь…

Сменим систему координат. Это не тебя загнали, это ты спрятался. Отлежаться на дне и составить план. Двадцать седьмое не за горами. Он соберётся, сожмётся, словно пружина, а потом распрямится. Назло всем.

Сергей огляделся. И ни капельки на тетиву не похоже. Пляж изгибался мягкой шестикилометровой дугой, будто заманивая ничего не подозревающее море, тоже спокойное и мягкое. Волны осторожно облизывают песок, стирая крестики следов, оставленных чайками. Поблизости ни души. Вон, мальчик играет с собакой… А может быть, девочка – далеко, не разобрать. Можно представить, что ты один на всей планете…

Вода будто впитывалась в кожу, лаская и успокаивая. Почему вечером море кажется тёплым? По контрасту с прохладным воздухом? Или, вправду, согрелось за день? Можно плыть по дорожке, тянущейся к солнцу. Забыть про то, что осталось за спиной. Только океан, и ты посередине этого мира, для которого ты создан… или он создан для тебя…

Плыть и плыть, плыть и плыть… Как у Экзюпери в «Ночном полёте». Спасаясь от урагана, герой поднялся высоко-высоко, где был невероятный покой, а внизу – бесконечный облачный океан в медленном лунном свете, и можно лететь, лететь, лететь куда глаза глядят. И все заботы, страхи, испытания – где-то под ним. Их, может быть, и вовсе нет. Вот только удастся ли приводниться на этот океан?

Наверное, такую же бесконечность будет ощущать космонавт, зависший над Кольцом Сатурна. Шестьдесят тысяч километров ослепительно-рыхлых снежных комков от края до края. Представить невозможно! Уложить рядком четыре Земли, да ещё останется кусочек, как от Москвы до Владивостока…

Если бы я был писателем, – усмехнулся Сергей, шагая по песку, – обязательно сотворил какую-нибудь чушь о новом рождении героя… или возрождении в новом облике. Будто бабочка из кокона…

В какую глушь меня занесло… Будто бы в прошлый век.

Если бы не Полина, он вообще ни разу не выбрался бы в отпуск. Обязательно что-то случалось: деньги не приходили, смежники тормозили, что-то срывалось, лопалось, ломалось. Сроки, сроки, сроки, грозящие штрафы… «Или ты заработаешь инфаркт, или я от тебя уйду», – твердила Полина, и они летели на неделю куда-нибудь на душный курорт, где тоже кружилась суета из людей, отелей, пляжей, набережных, ресторанов, полезных знакомств, бесполезных знакомств. Казалось, тебя несёт бешеный поток, и плыть приходилось для того, чтобы выплыть. Он с жалостью и презрением отмечал неудачников, выброшенных на берег, но вглядеться в них недоставало времени.