Женщина со смешной фамилией Точёная вошла, она самая старшая из любовниц, ей уже тридцать пять, в разводе лет десять, детей нет – говорит, и не будет – последствия неудачного аборта. Знает, какой кофе любит Глеб, когда и какие сигареты курит, какую обувь предпочитает; в общем, нужный человек, не раз вытаскивала его из депрессии своими ласками. Ждала – видно, что ждала; накрасилась по-модному – «вырви глаз», химия на голове, похудела. Мужа ей надо, а не Глеба, да ребёнка из детдома взять.

– Садись, – Генжирдан нахмурился.

Не понимая, села, смотря на него в ожидании, во взгляде – тоска. Он не подходил, не обнимал сзади, не шарил руками.

– Я отпускаю тебя, женщина. Ищи мужа, ты красивая, ещё молодая, у тебя всё получится…

– Глеб, ты меня разлюбил? – голос пискляво дрынькнул.

Он покачал головой: глупые женские вопросы – Глеб никогда её не любил и семейного счастья не обещал, но она всё равно бежала к нему, стоило поманить пальцем – да, дурак, манил, да, пользовался. В общем, обошлись почти без слёз и истерик, только кое-что подарил, кое-что компенсировал и не уволил – заглушил муторные потуги совести. Аделину, вторую любовницу, более стервозную и скандальную, Глеб просил секретаря пока не пускать, надо разобраться с делами. Да уж, ещё неделю назад он поступил бы с точностью до наоборот: сначала обласкал обеих (а они – его), заряжаясь на целый день физиологической удовлетворённостью и своей обманчивой могущественностью.

Глава четвёртая. Тут всё по-другому

Вера Москву совсем не знала – отец обещал свозить семью и даже строил грандиозные планы, но слова у него всегда расходились с делом, поэтому жена с дочерьми прозябали в Питере безвылазно – ну, иногда на Финский залив с сосисками выбирались.

На стажировку мечтали попасть все студенты третьего курса – ещё бы, такая возможность познакомиться с будущим применением сил и знаний, да ещё в столице, но взяли лучших. Веру тоже почему-то взяли, хотя зачётку «украшала» тройка по английскому. Главное, всё бесплатно: дорога, проживание, питание, культурная программа – невиданная щедрость то ли спонсоров, то ли администрации! Ехали на поезде, разместились в общежитии столичного института по три-четыре человека в комнате; их сразу покормили, выдали расписание лекций, семинаров и практических занятий, но с завтрашнего дня, поэтому вечером гуляли по Арбату, стёрли все ноги и устали как собаки. И цены, блин, кусались, а так хотелось подарки маме и девчонкам привезти!

Со следующего утра Вера просмотрела расписание и не поверила своим глазам – в числе преподавателей значился Генжирдан Г. Н., главный учредитель компании – спонсора их поездки. Что это, совпадение?

Сомнение прокралось в душу, но Вера не успела углубиться в размышления, настала пора бежать на лекции. Там она опять достала выданное каждому расписание и задумалась. Перед отъездом Глеб оставил свой номер в её потрёпанной записной книжке, узенькой зелёной, где странички по алфавиту, а на обложке переводная картинка с олимпийским мишкой:

– Пусть будет. Вряд ли, конечно, ты позвонишь, но имей в виду: для тебя я всегда на связи.

Вера предпочла дистанцироваться – их общение в Питере внесло в душу беспокойство, она не понимала, как себя вести; сейчас, найдя в списке контактов «Глеб», терзалась: позвонить или нет? Если бы на следующий день не планировалась его лекция, то позвонила, а так… решила подождать до завтра, тем более, что пришлось бы спускаться на первый этаж и просить у вахтёрши разрешения воспользоваться единственным телефоном. Вахтёрша обязательно строгая, и народ мельтешит, небось. Можно, конечно, на улицу в будку сбегать, да в Москве звонок уже шестьдесят копеек стоит – дорого для студентки.