– Не заставляйте нас орать, это нынче опасно. Хотя, вы и сам это знаете, раз дожили до этой минуты. Давайте сделаем так, чтоб эта минута была не последней. Опустите оружие, бросать его на пол, вас никто не заставляет.

Раскинув мозгой, я ткнул Стаса локтем в бок и опустил ствол. Повернувшись к ребятам, просто кивнул, впрочем, они и так уже последовали моему примеру.

Откуда-то, из тёмных глубин подпотолочного пространства, с шумом рассекаемого воздуха, к нам спрыгнула маленькая женская фигурка, а с ней, отставая на полсекунды, два тела покрепче. Гораздо крепче, причем, даже нас с Максом, не говоря уже о Стасе. И тела эти были знакомы, особенно женское, аж до скрежета зубов и непроизвольного сжимания кулаков.

– До сих пор не могу привыкнуть к этим чудесам. Никогда себя так прекрасно не чувствовала!

– Так прекрасно, это, как после смерти почти всех людей на планете? – Не смог сдержаться я.

Ну естественно она выжила, такие как она всегда выживают. Им, что конец света, что за завтраком официантку нахер послать за ошибку в счёте на двадцать рублей, неприятность одного ранга. Было и такое, помню. И это пустяк, так, ерунда, которая должна вызывать улыбку и умилённые наклоны головы, если брать в расчёт её предыдущие поступки и потенциал в целом.

– Серго. Вечно сам себе на уме, хмурый Серго. У меня, между прочим, тоже близкие погибли.

– И, за кого тебе обидно и больно больше всего? За Франклина или Рузвельта, а может за графа Муравьёва-Амурского?

Как-то неожиданно, рядом очутилась Вика. Бросила Макса, а самое главное не выполнила поставленную задачу, – плохо, очень плохо.

– А, вот, и Виктория Игоревна, как же без неё! – Всплеснула руками Ксюша, моя бывшая работодательница, а по совместительству борец за всё хорошее, против всего плохого. Известная в узких кругах нашего неширокого городка, под кличкой Ама. За всё время работы на неё, я и не подозревал о её знакомстве с Викторией, никто из них даже словом не намекнул на это. Не люблю такие недомолвки, они вызывают лишь ненужные подозрения и ощущения заговора.

– Мне, Виктория Игоревна, больше Алексеевский мост нравиться, если я правильно поняла ваши недвусмысленные намёки в сторону ассигнаций. Но, к сожалению, его историческую целостность взорвали краснозадые в двадцать первом году.

– Двадцатом. – Уточнила Виктория со взглядом человека, которому, вдруг, пришлось разговаривать с внезапно заговорившим слизнем. – И, вся потерянная историческая ценность, заключалась в двух взорванных пролётах при отступлении. Кстати, от японских интервентов. А, не подскажешь ли, ты мне, девочка, кто был одним из инициаторов интервенции, не господин Колчак, чьё день рождение вы праздновали с размахом в прошлом году?

Наша мужская компания, как-то опешила от происходящего. За окнами бушует пламя пожара, вокруг ходят мутанты и чёрные демоны, мир летит в такую глубокую задницу, что нам не сможет помочь даже самый известный проктолог, а по совместительству создатель всего сущего, а они, тут, устроили свои интеллектуальные разборки. Первым пришёл в себя Стас.

– Вы, чего, серьёзно, собрались выяснять историческую справедливость, тут?

– Да, прощу прощения. – Наигранно улыбнулась Ксюша. А, зацепила её наша амазонка, как пить дать, зацепила. Вон, её аж всю перекосило. – Пройдёмте с нами, мы вас чаем напоим, и устроим, на первое время.

– Вы тут не одни, что ли? – Удивился я.

– Нас, здесь, сорок два человека. – Уже уверенно и покровительственно улыбнулась мне девушка. – Но, не переживайте, и для вас место найдём.

– Не надо, мы спешим. – Отрезала Виктория.