Я сглотнула, успокаивая разогнавшееся до нечеловеческих пределов сердце. Постепенно дыхание стало выравниваться и гнев сходил на нет. Всё это происходило не слишком быстро, но всему виной мужчина, который не собирался менять позиций и уж тем более отпускать без военного трибунала.

Его взгляд медленно скользил по моему лицу и мне не слишком нравилась моя собственная реакция на этого человека. Если ранее я ещё думала о неясном и легком влечении к нему, спокойствию рядом с ним, нежности в его глазах, то сейчас я понимала, что всё это не более, чем мои собственные “хотения”. Слишком остро он смотрит на меня. Там в глубине его глаз горит какой-то алчный огонёк его желаний. Он будто облизывается, истекая слюнями, предвкушая скорую расправу с источником его возможных наслаждений. И я не чувствую себя спокойно, потому что моё тело трепещет, от одного только ощущения его тяжести, от касания к коже, от скольжения взгляда.

Разве Женя позволил бы себе что-то подобное по отношению ко мне? Тот Женя, которого я знаю, никогда бы не посмел поцеловать меня. Никогда бы не смотрел с таким вожделением и никогда бы не загнал нас в эту ситуацию, где был бы не просто дядей, а желанным мужчиной, желающим меня, как женщину.

- Женя никогда не смотрел на меня с таким очевидным желанием обладать. - тяжесть моих слов повисла тяжким грузом над нами, и я видела, как резко меняется взгляд Евангелиона, но он не торопился отпустить.

- Скажи мне, что ты не он. Скажи, что ты лжешь, ради каких-то своих целей. - Евангелион просто молчал и не шевелился. Его взгляд не был задумчивым или изучающим. Не был холодным или нежным. Он просто смотрел. - Что ты хочешь взамен? - Я хотела слышать правду и мне даже не важно было, потребует ли нарушитель моего душевного спокойствия какую-то плату или же нет. Я хотела слышать от него, что он не тот, кем хочет казаться.

Медленно… Очень медленно поползла та самая едкая усмешка по его красивым губам.

- Третья стадия: торг.

Я удивлённо сморгнула. Смысл его фразы до сознания долетел мгновенно, но я не ожидала услышать её в качестве ответа. Это что получается? Он меня сейчас читает, как открытую книгу? Даже не предугадывает события, а конкретно знает, как я себя поведу!

Как он сказал? “Пять стадий принятия неизбежного”?

Неизбежного…

Получается, что мои чувства и реакции следствие собственного отрицания… правды. Правды, которую я не хочу принимать во чтобы то ни стало. Правды, которая сделает мне больно. Правда, с которой будет утрачено доверие к самому дорогому на свете человеку.

Усмехнулась. Горько.

Признать её, всё равно что убить всё самое лучшее в Жене. Его самого.

К горлу подкатил комок, возникло желание опустить взгляд, оторваться от почти знакомых черт лица и пожалеть себя за то, что все важные для меня мужчины в этой жизни, рано или поздно, предают.

Проректор, видя перемены в моём поведении спокойно отпустил руки и поднялся с кровати, оставив меня в одиночестве осмысливать происходящее, хотя я видела его тревожные взгляды,

О четвертой стадии уже догадалась, ведь, когда опускаются руки и не срабатывает ни один действенный метод, человек впадает в депрессию, из которой вытащить его может только он сам.

Но я не буду Василисой Дарганир, если не обскачу этого чурбана!

- Отлично. - киваю я. - Ты- Женя. Человек, который находился рядом со мной с пелёнок. - и тут же выпаливаю. - Покажи мне. Докажи.

- А ты уверена, что хочешь этого? - Евангелион берет стакан со стола доверху наполненный водой и я ощущаю неприличную сухость во рту, про которую забыла за всеми этими нервотрепками. - Уверена, что хочешь загонять себя в рамки? - Стакан был протянут мне и я настороженно его приняла, пытаясь сообразить о каких рамках идёт речь. - Ты прикипела к той внешности, но это лишь оболочка…