– Нет. Ты же в курсе, я всегда общаюсь с Ягуаром один на один. Да и здесь каждый человек на счету.

Малик видел, что его слова звучат неубедительно. Мозг полевого командира лихорадочно соображал, что сказать, как развеять подозрения. Разговор складывался совсем не так, как он планировал. Требовалось усыпить бдительность Салмана. Повисшую в комнате гнетущую тишину нарушали только мухи, жужжащие над трупами милиционеров.

В арсенале Юсупова имелась ещё одна заготовка, которую он сейчас решил пустить в дело:

– Я постараюсь поторопить приход поддержки. Попрошу Ягуара изменить план. Не ждать, пока федералы здесь увязнут, а сразу отправить со мной пятьсот человек.

Фраза далась Малику с большим трудом, рот как будто стал ватным. Он отвернулся, чтобы собеседник не заметил волнения на его лице. Салман молчал.

– Да, вот ещё что. Твоя доля!

Малик достал из кармана и сунул в руки соратнику тугую пачку денег, полученную от Ягуара. Он исчерпал все объяснения, но, понимая, что не добился желаемого эффекта, выложил самый последний козырь, пытаясь как-то отвлечь от нехороших мыслей своего недоверчивого заместителя. Юсупов надеялся, что, увидев довольно крупную сумму, тот успокоится. А деньги? Ничего страшного, Абу Али заплатит куда больше!

Салман взял доллары и опять не проронил ни слова. В душе Юсупова всё вскипело. Уж лучше бы помощник в лицо высказал свои претензии, чем так молчать! В конце концов, кто здесь главный? Хватит оправдываться, он и так позволил себе много лишнего!

– Приступай готовить оборону! – приказал Малик, стараясь жёсткими интонациями побудить заместителя к действию и тем самым закончить крайне неприятный разговор.

Салман посмотрел на командира долгим пристальным взглядом и вышел за порог. Малик облегчённо вздохнул. Давно бы так!

Он бросил короткий взгляд на часы: «Пять сорок две. Пора!»

Братья казались воодушевлёнными, они соскучились по настоящему делу. Салман, занимаясь организацией обороны, перебросился парой фраз практически с каждым. Зная о находящемся поблизости подкреплении, все пребывали в каком-то приподнятом настроении. Мысли об обещанных десяти тысячах долларов добавляли людям мотивации. А местные жители, разбуженные перестрелкой и грохотом разрывов гранат, с опаской наблюдали за приготовлениями, но с разговорами не лезли, боялись. Часть людей попряталась по подвалам. Некоторые в страхе убежали в лес от греха подальше. Один раз к Салману подошёл какой-то старик с вопросами о том, что происходит, зачем аул захватили? Но был довольно грубо отправлен восвояси. После этого больше никто не подходил.

Для себя и Малика Салман присмотрел огневую позицию в верхней части аула, как раз во дворе дома, где ночевали милиционеры. Отсюда прекрасно простреливалось всё селение до самой окраины. И хорошо была видна дорога, выныривающая снизу из леса на подступах к Пачу. Открытая долина от лесной кромки до первых домов протянулась примерно на километр, довольно пологий склон покрывали седые мшистые валуны, наваленные Создателем в хаотичном порядке. Дорога извивалась между ними как змея.

Для наблюдения за кромкой леса и контролем дороги метрах в пятистах от аула среди скопления валунов залегли двое дозорных. Их задача – оповестить отряд о приближении к аулу федералов, завязать бой.

«Нижнее направление – самое опасное. Только оттуда, со стороны Октябрьского, сможет подтянуться техника», – прикидывал Салман.

Действительно, выше Пачу дорога через несколько километров становилась непроходимой для транспорта, а в районе перевала и вовсе обрывалась. Атаки сверху с использованием бэтээров или, того хуже, танков оставшийся за командира боевик справедливо не ожидал. Исходя из этого, основные силы он сосредоточил на нижней окраине, отдав им почти все ручные противотанковые гранатомёты, которыми располагал отряд.