– Пока не понимаю, куда ты клонишь, приятель. Советские люди не жуют жевательную резинку из каучука. Советские люди жуют смолу, гудрон и другие полезные продукты.

– Соглашусь: слава богу, что нашим людям недоступно это «благо цивилизации» – иначе все бы стали жвачными животными. Дерево – это так, ориентир. Справа от него – вход в таверну «Каса Моно». Там готовят неплохую кессадилью и буррито, потому что повар у них – мексиканец. На крыльце заведения курят трое мужчин… Вот они закончили травить свои организмы, направляются к серебристому «Континенталю», который ждет их на обочине…

– Виталик, какого хрена? Все эти затяжные преамбулы…

К серебристому «Линкольну» действительно направлялись трое. Один был белый, рослый, со скуластым лицом, второй – моложе, латиноамериканец, а третий – негр, черный, как южная ночь. Мужчины были прилично одеты, явно не члены криминальной уличной группировки.

– Европеоид – резидент ЦРУ в Сантамарко Ричард Гриффин, – ударно закончил свою мысль Виталик.

Что мешало сообщить об этом сразу? Вадим напрягся. Мужчины лениво переговаривались у открытых дверей автомобиля. Много говорил смуглый субъект с крючковатым носом, жестикулировал. Остальные внимали. Белый персонаж повернул голову, вперил пристальный взгляд в майора госбезопасности. Ошибки не было, он поедал глазами именно Вадима. Майор выдержал взгляд. Гриффин смотрел долго, придирчиво – именно так оценивают соперника. На вид ему было лет сорок, типичный англосакс, волосы короткие, жесткие, физиономия загорелая, казалось, ее рубили из камня, хотя и не сказать, что небрежно. Остальные тоже повернулись, стали проявлять внимание. Криво ухмылялся чернокожий, блеснули его отбеленные зубы. Создалось ощущение, что сейчас эти трое выхватят кольты и начнут палить. Видимо, добивались нужного эффекта. Но не добились. Вадим не менялся в лице. Гриффин что-то бросил. Латинос оббежал вокруг внушительного капота и скользнул за руль. Резидент сел рядом с водителем, негр пристроился сзади. Завелся двигатель, машина отвалила от края тротуара, как корабль от причала, покатила по дороге. Проезжая мимо, все трое, как болванчики, повернули головы. Латинос подмигнул. Негр выразительно провел большим пальцем по горлу. Резидент оставался невозмутимым, просто смотрел. Потом все трое отвернулись, водитель поддал газа.

– Ну и ну, товарищ майор… – вышел из оцепенения Виталик. – Поздравляю, про тебя уже всем известно. Какая маленькая деревня, черт возьми, слухи разлетаются, как анекдоты по Советскому Союзу…

– Это не слухи, – пробормотал Светлов, провожая глазами уходящий «Континенталь». – Это достоверная информация. Наши американские коллеги прекрасно знают, кто я такой и для чего прибыл в страну. И, кажется, предлагают партию, хотя и не уверен, что будут играть честно… Ошибки нет? Он точно резидент?

– Точнее некуда, – уверил Виталик и усмехнулся. – Самый главный над всеми американскими шпионами в данном ареале. Личность хорошо известная нашей «благотворительной организации». Хитрый прожженный лис, на хорошем счету в Лэнгли. Курировал секретные операции в Лаосе и Сайгоне, замешан в покушении на Фиделя Кастро, которое предотвратили. Весь послужной список нам неизвестен. Последний год живет и работает в Гвадаларе. Трогать его нельзя, обладает дипломатическим прикрытием. Формально он никакой не резидент, а советник по торгово-экономическим вопросам. Примета современного Гвадалара, Вадим: все знают, а сделать ничего не могут. Где-нибудь на Кубе его давно бы спровадили пинком под зад… Ты как-то задумался, нет?