Азарь терпеть таких не мог. Его с души воротило от подобного рода существ, по недомыслию всех богов – старых и новых – именуемым мужчинами. Какие они мужики? Тьфу! Дерьмо собачье.

Так или примерно так размышлял Азарь, пока пытался заново взять след беглого Брячеслава. Однако тот или от страху сделался умнее и сумел куда лучше замести следы, либо – что куда вероятнее – после него тут успел пройти кто-то ещё.

Пока Азарь терял время и разглядывал подозрительные малиновые факелы посреди улицы, негодяй успел скрыться.

Чёрт возьми, факел!

Азарь мысленно обругал себя за то, что потерял много времени, так при этом и не найдя проклятого насильника. Да и на кой бы он ему понадобился сейчас? Да и девица узнала негодяя. Коли убежали, так и пусть себе – с ними, в конце концов, можно разобраться и днём. Днём даже лучше – чтобы местные видели, что чужак не чинит беззакония и самоуправства, а напротив – ищет справедливого суда у старосты.

И Азарь опрометью бросился обратно, пока неизвестные кудесники не погасили свой волшебный цветок.

Лугин несколько мгновений смотрел на ученика, видимо решая про себя, что сейчас будет важнее, а потом кивнул:

– Ты прав, медведь весьма любопытный. Неплохо бы узнать, сколько ещё таких симпатяг может бродить по этим лесам, малыш.

Азарь кивнул.

Странствующие философы пригнулись и, стараясь двигаться как можно тише, последовали за косолапым. От зверя они держались на весьма почтительном расстоянии, Азарь едва мог его разглядеть, а скверное зрение старого философа и вовсе не справлялось.

Медведь, как назло, ломился самыми чащобами, через такие непролазные дебри, что философы выбирались кое-как, иной раз на четвереньках. А то Азарю бывало и приходилось вытаскивать откуда-нибудь застрявшего Лугина. Периодически они производили столько шума, что удивлялись, как Потапыч их ещё не обнаружил.

Как и следовало ожидать, через какое-то время они упустили загадочного зверя. Огромная серо-бурая туша не просто исчезла из поля их зрения, а от неё даже не доносилось ни звука.

– Кажется, нас заметили, Луги.

– Сплюнь!

Азарь красноречиво уставился на учителя, который как раз находился у левого плеча своего молодого спутника. Старый философ посмотрел с такой укоризной, что парню не оставалось ничего другого, кроме как вскинуть ладони перед собой – дескать, я молчу.

Несколько мгновений друзья выжидали. Они как могли напрягали зрение и слух, но осенний лес дремал в абсолютной тишине.

Азарь осторожно пошёл вперёд. Он проходил абсолютно бесшумно даже там, где вдоволь валялось полусухого валежника. Со стороны создавалось впечатление, будто Азарь вообще парит, не касаясь земли. Чего нельзя было сказать о его спутнике. Старый философ умудрялся трещать и шуршать даже там, где ученик прошёл бы и пьяным в стельку, не издав ни звука.

– Луги, ты сам как медведь в посудной лавке! – шипел на него ученик.

– Я посмотрю, как ты в моём возрасте будешь по лесам шарохаться!

– Луги, я до твоего возраста не доживу!

– Это да… Дай бог, если до лета дотянем.

– Ну, спасибо, старая перечница!

След был чёткий. Он вёл Азаря ещё полверсты, а потом резко разделился и пошёл в разные стороны, как будто из одного медведя резко стало два.

Азарь встал как вкопанный и весь подобрался.

– Ты чего? – удивился Лугин Заозёрный, не видевший для такого поведения никаких причин.

– Нас окружили.

И тут с глаз будто сдёрнули покрывало.

Медведей было штук десять или двенадцать. Они обступали философов практически ровным кругом, и все при этом стояли на задних лапах.

– Зачем вы явились в наш лес? – проревел косолапый, что стоял прямо напротив Азаря. – Вы хотите отнять