Она посмотрела на меня с некоторым презрением, как и на коляску с воркующей оттуда Агатой. Но на Степе внимание задержала. И вот тут я прямо обрадовалась. Рома симпатичный молодой человек, но если быть откровенной, Степа красавец, по сравнению с любым живущим в этом городке.

- Привет, Рома, Наташа, - он ощутил захват на своей руке и отошел на шаг назад, а я все-таки расстроилась, как и всегда, когда вижу его и отсутствие интереса к дочери. Но уже не показываю этого никому. – Это Степан, мой друг.

Они посмотрели друг на друга в каком-то странном поединке.

- Гуляете? – заговорила, чтобы скрыть неловкость, которая вдруг образовалась, между нами всеми.

- За покупками вышли, - ответила девушка.

Хотела ответить и завершить разговор, но меня перебил Степа:

- И мы тоже, тратим ценные пять тысяч, которые полагается на целый месяц растянуть, - вставил он, и я практически провалилась сквозь землю.

В моих глазах встали слезы унижения. Он не должен был так поступать. Явно говорить, что мне не хватает денег на содержание собственного ребенка.

Рома посмотрел на меня странным взглядом и я, сжав пальцами ручку коляски, пошла прямо.

- Рада была видеть, пока.

Степа зашагал рядом и явно ничего не понимал.

- Эй… Эй, ты чего? – остановил меня, перехватив за запястье.

- Как ты мог это сказать? – спросила, стирая дорожки мокрые со щек.

- Почему ты плачешь? Разве я был не прав?

- Какая разница, Степа? Ты выставил меня нищей дурой, которая жалуется всем подряд, что не может прокормить дочь и себя. Это стыд…

- Стыд? А ты уверена, что стыдно должно быть тебе, а не тому, кто является отцом и посылает тебе эти жалкие копейки.

- Ты что не понимаешь? Плевать, кто что должен. Таков закон, и он вызвался сам. Мне не приходится выбивать эти деньги как другим женщинам от своих бывших мужей. Он дает ровно столько сколько может. И даже если этого мало, он старается. Тут не зарплаты как в твоей Москве. Здесь пятнадцать тысяч — это норма. И воспитание ребенка — это не только алименты отца, но и материнские траты, которая невзирая на деньги, положенные от мужчины, обязана содержать своего малыша. Тут нет морального закона, всем на него плевать. Я не обращаю внимания на пересуды, но не хочу, чтобы меня жалели и смотрели как на нищую оборванку и относились к моему ребенку с мыслью: «Бедная Агата».

Он недолго всматривался в мое лицо, а затем опустил глаза.

- Прости, я не подумал об этом.

- Ты не подумал.

- Извини, я не должен был…

- Я пойду покупать обувь дочери. Встретимся чуть позже.

- Понял. Не мешаю, - он поднял руки и, сделав шаг назад, развернулся и ушел в противоположную сторону.

Мне было жаль расставаться на такой ноте, но сейчас вести беседы о жизни я была не настроена. Он уедет, а я останусь жить здесь.

Обувь Агате нашли сразу. В той самой палатке работает очень добрая и приятная женщина. Она сделала небольшую скидку и в итоге дочка всю дорогу, пока мы ходили за покупками пыталась их снять с ножек.

Они были очень мягкими, но на резиночке. Не передавливали пухлую стопу и подошва не толстая, чтобы было легко делать свои первые самостоятельные шаги.

Вышла из магазина и наткнулась на того самого Лешу.

- О привет, и тебе Агата, - склонился к моей дочери, - а я собирался поискать твой номер незаконно, через твоих знакомых и позвать куда-нибудь на выходных.

- Привет, - настроение после инцидента немного испортилось, но я все же нашла в себе силы улыбнуться. – Не пришлось в итоге. Могу записать твой и позвонить ближе к выходным.

- Супер, но свой скинь. Мы можем пообщаться и до субботы.

- Хорошо.

- Как твои дела?