– Ну, на удачу у нас все есть! Медобследование вам мы точно сделаем, соберем образцы тканей, записи речи, фото, просканируем сигнатуру мозга, в нашем распоряжении лучшее исследовательское судно Содружества!

– А на вашем судне есть интернет и оборудование для установки нейросетей?

– Что такое интернет? Межсетевой? Я вас решительно не понимаю.

– Ну, сеть, как сказать… способ обмена информацией между людьми, можно там ее находить и так далее…

– Да, я вас понял, глобальная сеть, это нормальный термин. Но почему интернет? Вы не похожи на англичанина. Вы с планеты с превалирующим английским?

– Сначала деньги, потом стулья, Филипп, – перебил я его, пытаясь исполнить родившийся в моменте план, – давайте так. Я вам себя на опыты, а вы мне свободный доступ в глобальную сеть и индивидуальную нейросеть! – предложил я с замиранием сердца, ведь вся полученная мною информация вела к выводу: индивидуальная сеть ≈ успех.

– Та-а-ак, ну сеть мы вам как-нибудь сообразим. Давно хотел кое-что проверить в создании сеток. Только вы мне пообещайте поменьше об этом распространяться. Конечно, не стоит говорить о том, что это, вообще-то, везде запрещено. Да. И последнее время тяжело, тяжело с материалом для экспериментов. Да, тяжело. А вот с доступом в сеть сложнее. У вас нет ни личного идентификатора, ни, соответственно, норм. Да и стандартных не на многое там хватит, в открытом секторе совершенно неинтересно.

– Но без этого никак… – подбодрил я Кулибина, несмотря на то, что мои внутренности сжимались от попытки представить, что мог вкорячить в мой мозг этот человек.

– Хорошо, я отдам вам свой коммуникатор, он работает без идентификатора, – вздохнул ученый, – у меня и у самого сетки нет, мда, – зачем-то добавил он.

По мнению сослуживцев, майор Стоун во всем был изрядно среден, но, как водится, сам полагал иначе. Качественное образование, специализированная нейросеть третьего уровня и полагающийся хорошему офицеру карьеризм, который он, пусть и не зная заветов Драгомирова, демонстрировать не стремился. Теперь уже и средних лет, этот майор своей должностью при этом странном ученом дорожил не сильно. Он просто «отбывал номер», искренне полагая, что ничего на самом деле особенного и опасного здесь быть не может. Он все бредовые, по его мнению, «выдумки» Рудковского просто-напросто игнорировал, не раз прямо заявляя подчиненным, что они подтирают за «золотым мальчиком». Его мрачный настрой разгоняли только мысли о предстоящем уже вот-вот повышении, обещанном ему «все понимающим» начальством за эту «нелегкую службу» и означающем неминуемое прощание с этой большой научной калошей.

Вот и сейчас, мыслями уже на трапе, он тем не менее внимательно вслушивался в разговор подопечного и этого странного «пациента». Настораживало его поведение обоих. Нелюдимый в большинстве случаев ученый, вечно витающий в облаках и неспособный связать и двух слов без какого-то непонятного бурчания между ними, сейчас больше походил на залихватского хедхантера, а его собеседник… Весьма странный тип. Уж больно быстро он сориентировался в ситуации. При этом затребовав, надо сказать, немалый гишевт. Конечно, сам Стоун не согласился бы лечь под нож этому чекнутому ни при каких условиях, но ценность такого «гонорара» от этого уменьшалась не сильно (это все те же невероятно дорогостоящие модули, которые требовалось устанавливать на весьма редком и сложном оборудовании). Да и выход в сеть с незарегестрированного устройства. Что он собирается там найти? «Нет-нет, он изначально не требовал именно такого устройства, это инициатива нашего психа», – поправил себя майор, слегка сбавляя напор в своих рассуждениях и пытаясь мыслить чуть более объективно.