Кончить жизнь да заново начать.
Одиночество
Одиночество вчерашнее
Мне устроило пересортицу,
Перебило все блюдца с чашками,
Спит теперь со спокойной совестью.
Отлучалась на день. Оставила
На стене я записку прописью:
Так и так мол, вдруг что- то (правильно?)
«Позвони, я примчусь» – да попусту.
Спит. Зарылось во всё хорошее.
Было – не было – перечеркнуто,
А мне жаль его – всеми брошено
Одиночество моё чёртово.
Птицеловы
Птица в руках зачем мне?
По небу пусть летает.
Я догоняю стаю,
Не отпуская землю.
Мне журавля не надо,
По сердцу мне синичка.
Стеклышко по привычке
Жгут угольками взгляды.
Вымерли птицеловы,
Выбиты камнем окна,
Птичка совсем промокла,
Я потеряла слово.
Последний дождь
У дождя настроений много,
У меня нет и половины.
Параллельна мечте дорога,
Не умеют летать пингвины.
Говорить не умеют птицы,
Значит врать не умеют тоже.
Примерять или мерить лица —
Одинаково – те же рожи.
На оскалы цеплять улыбки,
На шакалов – медвежьи шкуры.
Надо было с первой попытки
Отобрать дурака у дуры.
На прощание руки жмутся,
Растирая рисунок линий.
Мне уйти бы и не вернуться,
Зимний вечер такой тоскливый.
В переходах темно и сыро,
Монотонно стучат колеса…
Знаешь, мыши не любят сыра,
А ещё, я не стала взрослой.
В старом доме скрипучи ставни,
Вместо окон чернеют дыры.
Я слыхала, что каждый – странник,
Арендатор пустой квартиры.
Снег затоптан, трава примята,
И привычно желтеют листья.
Если в чем- то я виновата,
Ты прости. Мне пора проститься.
мы непохожи
Мы непохожи, как луна и солнце.
Я про ушедших с грустью, сожаленьем.
А ты с тоской: «Вдруг лет до ста придётся
Общаться с неизвестным отраженьем.»
Зловредности бормочат бормотухи,
Лассо табачный крутят самокрутки,
Как жаль, не убивают за мокрухи,
Нелепые с плеча чужого куртки
Всегда находят дом, идут обратно,
А их никто не ждёт (давно забыли).
Я думала, рождение приватно,
Ан нет, оно как в сказке: «Жили-были..»
Иванушки, алёнушки, ивашки…
Лопаты, печки да чумные сани,
А гуси-лебеди летят, нам машут машки
Половником дырявым с чудесами.
Куда ни плюнь – плюёшься против ветра,
Куда ни всунь – сама себя сношаешь,
Кирпич завёрнут бережно в газеты,
И от конца к началу небольшая
Натянута струна, как пуповина,
А приглядишься – поводок короткий.
Не знаю, что: другая половина
Или двойное дно в пустой коробке.
Ты с завистью на звёзды у дороги,
Я не смотрю в окно, когда хоронят…
Одни и те же выведут итоги
Статистики разносторонних хроник.
Радуга
Мне не хочется ни вечности ни сладкого,
Ни воды из родника в жару ни водочки,
Мне б забраться на скалу одной с палаткою
И рассматривать оттуда в небе звёздочки.
Разглядеть сквозь водопады сверху до низу
Все тона-полутона обычной радуги,
На камнях пересчитать от солнца полосы,
Чтобы больше никогда не думать: «Надо ли».
Шум воды привычным станет, необманчивым.
Тишина она ведь тоже заговорщица.
Кто-то с гор своих сошёл за сверхзадачами,
Кто-то в горы убежал от одиночества,
От вранья и воронья с утра до вечера.
Научилось лицемерить даже зеркало.
Я не то что не хочу, мне просто нечего
Делать там, где всё давно перековеркано.
Я возьму с собой немного (что осталось мне),
Автостопом доберусь, есть люди добрые,
Расскажу чужим, у них не будет жалости.
И пойду туда, где плачут птицы гордые.
Туристка
Нет. Боязнь высоты не мешает корячиться вверх,
Только вниз не смотри да вставай всей стопой.
У подножия выдал инструктор мне нож для консерв.
И назначил ответственной за водопой.
Я тот нож берегла, как зеницу, как горный хрусталь.
Прижимала к себе, не давала его никому.
И сурово всегда отвечала: «А ну-ка, отсталь.
Я его на вершину ползком, но сама подниму».
И воды никому-никому я испить не дала: