— Лоб болит?

— Нет.

— Хорошо. Что за капризы? — приступив ко второму блюду, поинтересовался я.

— Никаких капризов, просто я не голодная. Могу я быть не голодной?

— Нет. Не можешь, — поглощая омара в сырном соусе, безапелляционно ответил. — Поэтому давай, открывай блюдо и приступай.

Она неглупая и понимает, что в этом случае не стоит спорить со мной.

— Угу, — пережевывая, одобрительно кивнул. — Умница. Это болгарский гуляш, очень вкусный. Попробуй, думаю, ты такой не ела.

— Хм… — помешивая ложкой бульон, хмыкнула с сарказмом.

— Ну…

— Что «ну»? — передразнила она меня.

Я на грани, но сдерживаюсь… пока.

— Продолжай… я же чувствую, как тебя распирает.

— Да… распирает… может я и не ела этот ваш «болгарский гуляш» и… и всяких там омаров в какой-то жиже…

— Это сырный соус.

— Да все равно, со стороны это просто жижа!

— Так-так… не отвлекайся, продолжай.

— Не буду. Я все сказала, — понизила она тон.

— Хоть ты и не договорила, я понял, что ты пыталась изначально донести. Прекрати играть с едой и ешь. Я люблю вкусно покушать, в этом нет ничего плохого, могу себе это позволить. А раз ты сидишь за моим столом, ешь то, что стоит на столе, и не выделывайся.

— А я и не выделываюсь.

— Да… а что же ты делаешь? Готова выдвинуть нелепые обвинения, и прячешься от самой себя за ними. Комфортно тебе так?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Все ты понимаешь. Почему не пришла на обед? Молчишь… Мы оба знаем почему, да, Марина? — ее щечки стали розоветь… — Ешь.

Прислушавшись ко мне, придвинулась к тарелке и стала маленькими порциями кушать.

Странная девочка… Мясо пощипала, немного бульона — наелась она. Ко второму так и не притронулась. На мой вопросительный взгляд ответила так:

— Если съем, место для кофе не останется.

— Ладно… — улыбнулся я, немного расслабившись.

Галя занесла на подносе кофе с маленькой, плетеной корзинкой, в которой горочкой были уложены миниатюрные пирожки, буквально на два укуса. Это не бабушкины пирожки, один из которых размером с ладонь.

— Пирожки с вишней, горячие, только из духовки, — улыбаясь, презентовала нам Галя, скорее даже Снегурке. Нравится ей девчонка… Да… и вот мне она тоже нравится.

— Спасибо… — немного заторможено ответила она, глядя на них.

Галя разложила все на столе. Собрала использованную посуду и удалилась, оставив нас одних.

— Снегурка, как ты любишь, пирожок с вишенкой, ешь.

Она сверкнула глазами на меня.

— Избавьте меня от ваших намеков.

— Поточнее, пожалуйста. Говори как взрослый человек. Не надо неуверенно мямлить себе под нос, — сказал, сложив руки на груди, и исподлобья посмотрел на нее.

— Вы все опошливаете, я на минутку подумала, что вы вполне себе можете быть нормальным, но я ошиблась! А знаете, что я думаю?

— Очень интересно, будь любезна изложить свою мысль.

Она встала, одергивая юбку, тем самым подчеркнув свою грудь, но это было не специально, а скорее нервное. Ее соски выделялись через ткань халата. Нахмурив брови, снова опустил свой взгляд на грудь, чтобы исключить свою озабоченность Снегуркой. Чтоб я сдох… ее соски аккуратно, но очень четко выделялись. А она продолжала, жестикулируя:

— Вы не просто пошляк… вы извращенец!

— Девочка, ты даже не представляешь какой. Думаю, ты тоже… пирожок… а кстати, он у тебя сейчас сочный? Ты так распалилась, у тебя щеки так и горят… потекла?

— Ах, ты ж сволочь! — буквально взвизгнула она, взяла пирожок, разломала и швырнула в меня со словами. — На тебе, ешь извращенец, как раз сочный! — и выбежала из столовой, чуть не сбив с ног Галю, прибежавшую на ее истеричный крик.

И действительно оказался очень сочным. Я поднялся из-за стола, с тяжелым вздохом посмотрел на себя, по всей футболке были вишневые брызги. Направился на поиски истеричной стервы.