Правда, тогда их практически невозможно было бы защитить от орд, самих себе почти ведь во всем, как и понятно, ликом подобных.

Да только стены те могли оказаться и весьма значительно ниже, кабы речь действительно шла о самой что ни на есть первозданной дикости, но ее-то в наши новые времена оказалось явно вовсе так совсем нисколько и недостаточно.

Ну а посему к ней отныне более чем злокозненно присоединилась дикость новейшая и помпезно-величественная, да еще напоследок и прилепилась к идее значительно лучшего жития-бытия та самая беспородно идейная слякоть вздорно сентиментальных мечтаний.

Причем наиболее изначальное всего того явное происхождение берет все свои истоки именно от манеры собираться в большие и весьма гордые своей судьбой орды, что в том еще явно так первоначальном виде нисколько никак не было привычкой живущего одними лишь малыми группами стародавнего пещерного человека.

Причем как раз-таки то, что вполне всерьез побудило людей изменить всем своим прежним и стародавним обычаям, было самым же элементарным устремлением всех их амбиций стать куда значительно выше, сильнее и могущественнее.

Человечество, оно, в точности как и вода, всегда выбирает наиболее легкий путь развития, а как раз за то и заплатило оно жизнью в очень даже весьма жестких условиях. И главное вот еще что: древний вождь вовсе так никак не имел причин беспрестанно бояться всевозможных подлых интриг со стороны всех своих приближенных, да и они тоже не столь и впрямь страшились всякого его яростного гнева.

Шаман был гораздо опаснее и суровее, поскольку владел чем-то, что вовсе нельзя было отбить никаким копьем…

А нынче политические шаманы завели такую шарманку, что вполне еще сможет исполнить реквием по судьбе всего нынешнего человечества.

Что же цивилизация только лишь явно усугубила и осложнила все те некогда имевшиеся ранее противоречия, присвоив им совершенно иной, новый статус, не решив при этом ни единой из всех тех весьма существенных головоломок общественных взаимоотношений, столь запросто имевших свое законное место и время еще во времена древних пещер.

Да и наоборот вполне однозначно присовокупила, она к ним кое-какие относительно новые, значительно более тяжкие грехи, чем были те, имевшиеся некогда ранее негативные свойства самого изначального (ничтожно малого) общественного организма.

И все же возвышенное искусство создало столько прекрасного, более чем безыскусно и впрямь вот способного спасти этот мир от всего того снедающего его безумства, что алчная и прожорливая цивилизация была подчас именно вынуждена порою отступать от своих всегдашних житейских принципов.

Правда, происходило это разве что лишь где-то вокруг древних очагов культуры и проявлялись эти тенденции всегдашне именно в плане самого уж никак нисколько не преднамеренного ее отказа от садизма и измывательства над всеми теми, ни в чем неповинными людьми.

Но ведь бывало и с точностью до наоборот…

Иногда цивилизация столь умело использовала духовность и культуру, что та явно безнадежно и бездушно при этом преобразовывалась в обоюдоострый меч, нечестиво и воинственно обращенный против всякого дикого варварства с одной той непримиримой целью взять да разом изжить его с бела света, толком при этом не считаясь буквально ни с чем.

И совершенно тут вовсе не о чем спорить: настоящая гуманность – достижение истинной высокой культуры, а доли цивилизации в этом благом деле нет как нет, и надо бы к тому же еще и до чего твердо заметить, что ее никогда и не было даже в помине.

Поскольку люди, облаченные в одежды умиротворенного богатства духа и тела, вполне вот и вправду до чего многозначительно могут убивать жалких и далеких от них людей, словно тараканов, весело при этом ухмыляясь, смотря на все их безумные страдания по тому самому небезызвестному ящику под весьма простым названием телевизор.