– Орел, – объявил Отто и отложил газету. Нейт подбросил монету.

– Решка. Итак, Питер, со мной. В гостинице небольшая заварушка. – Он взял рацию и пристегнул к поясу.

Вышел в сени и стал одеваться.

– Если к нашему приезду не угомонятся, – сказал он Питеру, – ты мне скажи, что за герои такие. Чтобы я понял – дело серьезное или достаточно сделать внушение.

Они вышли на леденящий холод.

– Это моя? – Нейт кивнул на черный джип на обочине.

– Так точно, сэр.

– А этот провод, насколько я понимаю, подсоединен к обогревателю цилиндров, да?

– Всякий раз, как ставите машину, надо эту штуку включать. Есть еще синтетический теплоизолирующий кожух, если мотор накрыть – тепло целые сутки будет держать. Но его частенько забывают снять, тогда двигатель быстро перегревается. Провода для прикуривания тоже сзади, – продолжал он, одновременно отключая обогреватель. – Там же фонарь, аптечка…

– Потом все посмотрим, – перебил Нейт, а сам подумал: неужели, чтобы проехать несколько сот метров по Центральной улице, могут понадобиться фонарь и аптечка? – А пока давай проверим, найду ли я без подсказок дорогу до «Приюта».

Он сел за руль и вставил ключ в замок зажигания.

– Сиденья с подогревом? – удивился он. – А еще говорят, бога нет.

В дневном свете городок выглядел совсем иначе. Он оказался еще меньше. От выхлопных газов обочины были черные, окна фасадов не так уж и сверкали, да и рождественские гирлянды на солнце имели куда менее привлекательный вид.

Если не считать вид на горы, это совсем не походило на открытку, однако и дырой это место назвать было бы несправедливо.

Суровый – вот как бы он охарактеризовал этот город. Поселение, высеченное из льда, снега и скал, прилепившееся к вьющейся меж гор реке, зажатое между лесами, где так и рыщут волки. Волков он почему-то представлял себе особенно отчетливо.

«Небось и медведи водятся», – подумал Нейт, но решил, что до весны на этот счет можно не беспокоиться. Если только зимняя спячка – не выдумки.

Дорога от полицейского участка до гостиницы заняла меньше двух минут. По пути им встретились десять человек, один коренастый пикап и один громыхающий внедорожник, да еще Нейт насчитал три припаркованных снегохода и пару лыж, прислоненных к стене итальянского ресторана.

«Не знаю насчет медведей, а люди тут явно в спячку не впадают», – подумал он.

Он направился к главному входу в «Приют странника», Питер – следом.

Ссора не утихла. Это можно было понять по возгласам «болельщиков» – «всыпь ему, Мэки», – глухим ударам и ругани. Поглазеть на зрелище собралась, по местным меркам, целая толпа, человек пять в байковых рубашках, среди которых, при ближайшем рассмотрении, оказалась одна женщина.

В центре круга на полу катались двое длинноволосых мужчин, при каждой возможности отвешивая друг другу короткие удары. Из оружия ничего, кроме сломанного кия, он не увидел.

– Братья Мэки, – сообщил Питер.

– Братья?

– Да, близнецы. Они еще в утробе матери друг другу тумаков давали. На чужих и руку никогда не поднимут.

– Ясно.

Нейт протиснулся к драчунам. Он растащил братьев, и голоса «болельщиков» враз стихли.

– Ну, все, все, успокоились, – приказал он, но один из братьев уже был на ногах и рвался продолжать бой. Стремительным и внушительным ударом в челюсть он уложил братца наповал.

– «Красная река», урод! – выкрикнул он вдогонку и, задрав вверх кулаки, исполнил победный танец. Братец рухнул Нейту в объятия.

– Питер, ради бога! – взмолился Нейт, видя, что помощник бездействует.

– Ой, простите, шеф. Джим, уймись!

Вместо этого Джим Мэки продолжал выплясывать в своих сапожищах под восторженные возгласы окружающих.