Сашке последний год остался, ничего, закончит школу здесь, а Верку в детский сад отдадим».

И всё-таки его тревожил возможный переезд сюда. То, что он увидел сегодня, не воодушевляло. Всё оказалось хуже, чем он ожидал – и степень нищеты страны, и неразвитые коммуникации, и оторванность от крупных городов России. Одна эта дорога чего стоит! А если ,не дай бог, что случится – болезнь, траввма, с которой он в одиночку не справится? Отсюда просто так не выберешься. «Куда ты нас завёз?» – слышал он обвинительный голос своей семьи.

Пыль, поднимаемая ими за собой, каким-то образом проникала и в салон , и в багажное отделение, и вскоре всё было покрыто ею. Они всё неслись и неслись по монотонно одинаковым подножьям бежевых холмов, где земля давно превратилась в выветренную, иссохшую корку.

– Похоже на ралли Париж-Дакар…

– К осени здесь будет нормальная дорога, – отозвался Пётр – Китайцы строят шоссе от Дархана до Эрдэнэта, видишь, вон там, справа.

Да, вдали виднелась возводимая дорожная насыпь, и Пётр старался держаться параллельно ей , чтоб не сбиться с маршрута. Сколько же им ещё ехать? Его слегка мутило от непрекращавшейся тряски и выкуренных сигарет, помогавших коротать время. Через три часа пейзаж постепенно стал приобретать черты индустриального, оставаясь таким же пыльным и богом забытым. Наконец, они проехали мимо железнодорожной платформы, затерянной в степи, как стартовая площадка Байконура. В перспективе виднелись трубы электростанции, опоры высоковольтной линии , бетонные промышленные сооружения. Всё свидетельствовало о том, что производство здесь нешуточное.

– А сам комбинат вон там, на горе, – Пётр показал на голубые, прямоугольные корпуса, компактно выстроенные на склоне большого холма вдалеке.

«Эрдэнэт – гора сокровищ» – гласила надпись на щите у дороги, здесь уже снова начиналось шоссе. . На первом перекрёстке при въезде в город они свернули налево, и, заехав в ближайший разрыв между четырёхэтажными домами, похожими на «хрущёвки», очутились во дворе, остановив машину у трансформаторной будки. Из подъезда вышли Ю.А., Ира, Алимжан и Халбиби… встречать.

2

Через неделю после его возвращения из Монголии позвонила Инга , из Германии. Она сообщила, что приняла окончательное решение переселиться в Америку, в Вашингтон. Она уже купила дом в Чеви-Чейзе, и рассчитывает получить место в университете. Во всяком случае там она смогла бы, наконец, продолжить свою научную деятельность, так как только в американских архивах сохранились те документы, которые ей необходимы. И она хотела бы попросить его сопровождать её и престарелую мать в этом перелёте в Новый Свет, как врача и как друга. Разумеется, все связанные с этим расходы она берёт на себя.

Предложение было ошеломляюще заманчивым – побывать в Америке, да еще на таких условиях! В детстве ему несколько раз снилось, что он в Америке, стоит на Бродвее в людском круговороте и над ним нависают рекламные щиты в электрических гирляндах, бурые стены небоскрёбов, и сердце готово лопнуть от восторга, что он оказался здесь. А однажды приснилось, что он добрался до Америки на подводной лодке, во время службы на флоте.

Конечно, он ответил согласием, нисколько не веря в возможность осуществления этого проекта. Предстояло получить три визы – шенген, американскую и ещё швейцарскую, так как Инга намеревалась лететь из Цюриха. Ей предстояло везти с собой двух грингаутов, приобретенных еще во время пребывания в России – Вербу и Варяга – а швейцарской авиакомпанией это выходило значительно дешевле.

Вскоре пришло письменное приглашение, где подробно излагались все детали предстоящего путешествия: цель, маршрут и требуемые гарантии. В германском консульстве шенгенскую визу открыли без проволочек, но он, как и Инга, опасался, что трудности возникнут с получением американской визы. Ещё при первом телефонном разговоре Инга сказала, что их домашнюю прислугу – филиппинку Офелию, в Америку не пускают, так как штаты рассматривают Филиппины как страну опасную в плане терроризма.