Я слушал молча. Это ведь считай что исповедь, ответы не нужны. А парень, допив кофе, продолжил:
– Она не согласилась, но номер телефона оставила. Я написал ей в этот же вечер. Оказалось, что она замужем. Переписки, встречи, ну и закрутилось. Через полгода она ушла от мужа. А сегодня от меня. И теперь я думаю – почему?
Он замолчал и отвернулся. А я вспомнил, как три года назад пришел в пустой дом. Ни вещей, ни записки, только запах ее любимых духов, терпкий и немного горький. Или эта горечь мне показалась? Тогда я тоже спрашивал себя «Почему?». А потом собрался и уехал сюда. Продал все и убрался из города, который тянул из меня силы. У меня не было ответа для сегодняшнего гостя.
– Вы ведь не даете советов?
Я внимательно посмотрел на сидящего передо мной мужчину. Он улыбался как-то так… понимающе.
– Неблагодарное это дело.
Он кивнул молча, достал из внутреннего кармана бумажник, положил на стол тысячную купюру и поднялся.
– Подождите, сдачу принесу.
– Не нужно – он протянул мне руку – Спасибо.
Уже на пороге он остановился, обернулся и спросил:
– Как думаете, она могла уйти просто так?
Вот что тебя гложет…
– Не знаю. Но надеюсь, что нет.
– Почему?
– Потому что тогда какова цена ее словам?
Он улыбнулся и ушел. Вновь поднялась пурга, гоняя снег по парковке и бросая целые его охапки в стекло. Январь. Ночь. Жду гостей…
Бедариха
…Четыре часа утра. Старые часы на стене тихонько так отбили, стараясь не разбудить нормальных членов нашей небольшой семьи. Знаете, такие часы с гирьками в виде еловых шишек на цепях и резной избушкой вместо корпуса. Там еще кукушка должна быть, но кукушку часам свернул котяра. Она его жутко раздражала своим оголтелым поведением. Многочисленные попытки гневного гипноза не спасли ситуацию.
А котяра у меня был знатный. Четырнадцать кило чистого боевого веса. Черный как смоль с наглыми желтыми глазищами и характером похмельного викинга на чужой территории, он кошмарил все кошачье население района. А кукушка его игнорировала. И однажды его душа не выдержала. Он занял выжидательную позицию на подоконнике, приготовился. И когда кукушка по традиции нагло выскочила и начала орать, он взметнулся ввысь. Мощное поджарое тело вытянулось в стремлении преодолеть гравитацию, правая лапа с широко растопыренными сантиметровыми когтями с размаху влепила несчастной птице по корпусу, и нежный механизм не выдержал. С дребезжащим звоном кукушка улетела в сторону дивана, где и попала отцу точно в лоб. Кот, поняв, что сейчас повторит подвиг кукушки, рванул в кухню, отец рванул было следом, но передумал. Кузьма был мстительным, и за обиду всегда рассчитывался сторицей. Ну его…
…Тихий бой часов еще не успел смолкнуть, а я уже подскочил со своей панцирной кровати и, поеживаясь, рванул в ванную. Дома прохладно, что и не удивительно. На дворе январь, новогодние каникулы, мороз давит основательный. Вчера под вечер было тридцать. Батареи по традиции еле теплые, но у нас есть печь. Здоровенная, на полкухни, кирпичная печь с водогрейкой и духовкой, она нас спасала как раз в такие дни, когда кочегар в котельной запил. Батя на кухне уже подбросил пару совков штыбы в печь, и пламя загудело ровно, раскаляя чугунную плиту до малинового свечения.
Умылся, взял шахтовый аккумулятор и подошел к окну, глянуть температуру за бортом. Мдя. Минус тридцать семь. Ну ничего. Палатка есть, сухого горючего в достатке, да и шмель бензиновый тоже имеется. Не замерзнем. Главное, чтобы Серега не забоялся мороза. Он такой, может и передумать.
Гараж Серегин прямо под моим окном. И мы, попивая чай и покуривая, поглядываем в темноту за окном – идет или нет? Пайка заготовлена с вечера – добрый шмат соленого сала, булка хлеба, пара луковиц, горчица батина ядреная. Ну а чай в термос зальем перед самым выходом. Ящики тоже собраны и перепроверены на десять раз. Мы едем на рыбалку! Зимнюю рыбалку люблю страсть. А уж в Иганино так вообще. Там на больших плесах есть заветные ямки, где окунь и сорога клюют всегда. А при везении и карася доброго можно выудить.