Глупое сердце сразу заходится в припадке активности. Оно бесстыдным образом отплясывает канкан и радуется. Целую неделю я уговаривала себя, что с Родионом всё кончено, что он не вернётся. И даже почти поверила в это. Но стоило ему замаячить на горизонте, как все глупые мечты и надежды разом подняли голову и заголосили на все лады.

У Рода может быть минимум десяток причин оказаться здесь. Он тут не ради меня! Он бросил меня из-за того, что ему нужен был только секс. Вокруг него наверняка много менее принципиальных и привередливых женщин. Уверена – эту неделю он не страдал в одиночестве, а компенсировал недополученное от меня.

У Родиона нет причин возвращаться. С моей стороны ничего не изменилось – я по-прежнему не тороплюсь прыгать к нему в постель. Более того, после нашей ссоры доверия ему нет и не будет. Очевидно, что он сюда не ко мне приехал. И букет этот яркий – не мне, а той, которая оказалась податливее. Тем более что он не мог знать, что я поменялась со Светой и вышла вчера на сутки. Это простое совпадение. Хватит глупых надежд, потом хуже будет, во сто крат больнее.

Но сердце – как охотничья собака, учуявшая след. Его уже не остановить. Ой, дурное…

Я не смотрю на Рода. Делаю вид, что не заметила, что меня интересуют листья под ногами. И вообще, я тороплюсь к метро.

У меня на сегодня – наполеоновские планы. Вчера наконец-то на карточку упала зарплата. Нужно забежать на рынок и затариться продуктами. А потом приготовить что-то вкусное и наесться до отвала. Борщ хочу. И ещё – жареную куриную ножку.

Солёных огурчиков нужно взять. И капусты квашеной. Той, что с яблоками и изюмом.

Забиваю мысли чем угодно, лишь бы не думать о том, смотрит ли на меня Родион.

Стараюсь резво перебирать ногами. Бежать неприлично. А идти торопливым деловым шагом – отличное решение. Я почти успеваю покинуть больничный двор, до ворот остаётся жалких пару метров.

– Руслана! – несётся мне вслед знакомый голос.

Внутренне подбираюсь, выпрямляю спину. Не останавливаюсь. Слишком много чести. Я себя не на помойке нашла, чтобы лететь к мерзавцу по первому зову.

– Руся!

И по второму – тоже.

– Ну ты шустрая. Погоди! – чувствую мужскую руку на локте.

Кажется, даже сквозь куртку меня пробивает током от контакта, а в теле появляется дрожь.

Двигаться дальше нет возможности. Родион не отпускает, вынуждая обернуться и встретиться с ним взглядом. Я всё ещё полна решимости вырваться и сбежать, но не драться же мне с мужчиной, который минимум на голову выше и гораздо сильнее.

– Руся!

– Родион, пусти меня, пожалуйста, – стараюсь говорить спокойно, чтобы голос не дрожал. – Я спешу.

– Поехали, я подвезу. По дороге поговорим.

– Мы разве что-то ещё не обсудили?

– Да! Мы ещё много чего не обсудили. Я хотел сказать, что… был неправ. И что я готов подождать.

Поднимаю удивлённо брови. Ногтями впиваюсь в ладонь, чтобы убедиться, что это – не сон и не галлюцинация. Совру, если скажу, что не ждала и не надеялась. Потому что невозможно отдавать приказы влюблённому сердцу. Но всё равно не верю.

– Ты точно спешишь? Или можем где-то посидеть, позавтракать?

– У меня на сегодня много планов, – говорю чуть менее уверенно, чем стоило бы.

– Русь, я страшно соскучился…

Я – не Станиславский. Но с доверием между нами – теперь напряжёнка.

– Ладно, только недолго, – всё-таки сдаюсь. То ли из любопытства, чем всё закончится, то ли от слабости.

Да! Я слабачка! Но хочу посмотреть на ту, которая откажется дать любимому ещё один шанс, когда тот говорит, что скучал и даже согласен подождать.

Мы не садимся в машину, а неторопливо бредём в парк. Листья сыплются, словно огромные жёлтые снежинки. В этом году бабье лето закончилось рано, осень спешит поскорее уступить место зиме, хотя календарь утверждает, что в Одессе ещё не закрыт купальный сезон.