– Родион, при такой постановке вопроса я точно никуда с тобой не поеду… – пытаюсь как-то выкрутиться из положения. Он будто взял меня за горло и душит.

– Отлично. Значит, поставим точку. Всё, прощай, – он наклоняется, открывает мою дверь и толкает её наружу. – Иди, ты свободна.

Отстёгиваю ремень безопасности и медленно выбираюсь из машины, до последнего надеясь, что Род меня остановит. У нас ведь всё было хорошо. Он говорил, что я ему нравлюсь! Разве может он так просто меня бросить? Может, и вправду стоило согласиться?

Оказавшись на тротуаре, нерешительно мнусь, всё ещё ожидая какого-то чуда. Но его не происходит. Машина срывается с места и уезжает, оставляя меня в недоумении и панике.

Медленно бреду к пешеходному переходу. Внутри что-то ломается, наконец-то появляются слёзы, отекает нос. Дышать тяжело и как-то очень больно. На ватных ногах поднимаюсь по ступенькам и дёргаю дверь. А она оказывается закрыта!

Нервно отодвигаю рукав куртки и смотрю на часы. Из-за слёз ничего не вижу! Так и есть – я опоздала на десять минут!

Стучу в двери что есть мочи. Свет в коморке вахтёрши не горит – она наверняка завалилась спать. Но не могла ещё так быстро уснуть!

7. Глава 6

Попасть в общежитие мне удаётся лишь спустя полчаса. Приходится звонить соседкам по комнате, которые устраивают знатный кипиш дежурной и комендантше. В итоге я получаю выговор за позднее возвращение и твёрдое обещание в следующий раз оставить меня ночевать на улице. Киваю как китайский болванчик, соглашаясь со всем, что они мне говорят, признавая свою вину, и клянусь больше не нарушать установленные правила. Я сейчас готова пообещать им что угодно – лишь бы спать в своей тёплой постели.

Ох… За эти полчаса я несколько раз уже была на грани отчаяния, опасаясь, что ночь придётся провести на холодном крыльце. Потому что денег даже на самый дешёвый хостел у меня не оказалось. А дежурная упёрлась и категорически отказывалась впускать меня в корпус, причитая, что меня надо проучить, чтобы впредь не повадно было шляться неизвестно где и неизвестно с кем по ночам.

Я так сильно перенервничала, что на время совершенно забыла о ссоре с Родионом. Но когда отогрелась и успокоилась, в голову снова полезли тяжёлые мысли и защемило какой-то очень болезненный нерв в районе сердца.

Ночь прошла в метаниях. Я то благодарила Бога, что отвёл от меня непорядочного мужчину и спас меня от его подлости и коварства. То молила Всевышнего, чтобы он вернул мне любимого…

Наутро просыпаюсь больная – видимо, всё-таки успела простудиться накануне. Но ползу в университет, чтобы не дать себе раскиснуть окончательно, да и запускать учёбу мне никак нельзя. Что бы ни случилось, жизнь продолжается. Значит, мне придётся научиться существовать в новых реалиях. В конце концов, ничего страшного не произошло. Мама оказалась права, что бы ни говорила о ней Надя.

Сестре писать совсем не хочется. До того я строчила ей по несколько десятков сообщений ежедневно. И, конечно, рассказывала об отношениях с Родионом. А теперь молчу – не хватает духу признаться, что мы расстались. Рассказать об этом сестре, а потом выслушивать от неё сочувственные ахи и охи вовсе не хочется. Боль легче переживать в одиночку.

Внутри горит всё невыносимо. Разве реально за месяц с небольшим так сильно привязаться к человеку, врасти в него всем сердцем? Так больно, как будто от души отрезали самый важный кусок и не зашили рану. И теперь она гноится и никак не хочет затягиваться.

Девочки видят, что со мной творится, и сочувственно вздыхают. Ненавижу это искусственное сопереживание. Уверена, что им плевать. А может быть, даже они злорадно радуются бесславному окончанию наших отношений?