Нине всегда было интересно знать, что творится у Марка в голове. Например, когда он думал о чем-то важном, как сейчас, со стороны можно было подумать, что он занят чтением какой-то невидимой книги. Казалось, его глаза соскальзывают с одной строки на другую, а губы, иногда, шевелятся в такт чтению. Нина, которая когда-то жила с Марком, знала, что когда он впадает в такое состояние, его лучше не отвлекать, а спокойно отправиться по своим делам. Но сейчас они сидели в машине, и Нине было жизненно необходимо с кем-то поговорить и попытаться составить примерный план действий. Поэтому она решилась:

– Марк, прости, что я тебя отвлекаю, но я совершенно не представляю, с чего мне начать сегодняшний разговор с Марией. – Не увидев, никакой реакции на свои слова Нина аккуратно потрепала Марка по руке. После этого он вздрогнул и перевел взгляд на Нину. – Марк, я тебе говорила о том, что…

– Да, я услышал тебя. Для начала прекрати волноваться. Я тоже не знаю, как тебе начать разговор. Интуиция мне подсказывает, что действовать ты будешь по ситуации.

– А где будешь ты в этот момент?

– Марии семнадцать лет. Она несовершеннолетняя. Поэтому оставить тебя с ней один на один я не смогу. Но так как ваша беседа носит частный характер, я буду рядом с вами, в соседнем помещении. Она меня не будет видеть, а формальности нам удастся соблюсти.

– Ладно, так даже спокойнее, знать, что ты где-то рядом и, если что сможешь меня подстраховать. Кстати, я давно хотела спросить, а где мать этих девочек? Я поняла, что вместе с ними она не жила. Но виделась ли она с ними? Почему она ушла? Почему не забрала дочерей с собой? Ты можешь мне что-нибудь об этом рассказать?

Марк остановил машину, посмотрел на часы, достал пачку сигарет и заговорил:

– Знаешь, бывают такие люди, вот смотришь на них, глаза добрые, улыбаются, стараются быть вежливыми, правильными, пытаются всем угодить, но чем дольше с ними общаешься, тем яснее понимаешь, что с ними что-то не так. В общем, зовут ее Галина Рагозина, сейчас ей тридцать восемь лет. С отцом девочек, Владимиром Рагозиным, познакомилась двадцать лет назад. Работала в швейном ателье. Впрочем, и сейчас продолжает там работать. Родила ему за это время трех дочерей. Вместе они прожили около пятнадцати лет. Она говорит, что человеком он был требовательным и агрессивным. За неподобающее поведение мог ударить. А я так пониманию, что под категорию «неподобающее» могло попасть, что угодно.

– Марк, а почему она это терпела?

– Она говорит, что любила его и верила в то, что он пытается из нее сделать «достойную женщину». Тем более, его агрессия распространялась только на нее. Дочерей он не трогал. Мог отругать, но физические наказания никогда к ним не применялись. Один раз соседи услышали крики из их дома, вызвали ментов. Они приехали и со слов Галины, оказались знакомыми ее мужа. Протокол составлять не стали, поговорили с ним и уехали. После этого муж припугнул соседей, сказал, что еще раз вмешаются в его разборки с женой и менты приедут уже к ним. Ну, соседи больше и вмешивалась. А Галина утверждает, что он ей угрожал, что, если сама заявит в полицию или побои снимет, то дочерей она больше не увидит.

– А то, что дети росли в такой атмосфере, ее не смущало?

– Нина, прекрати меня перебивать. В этой истории, итак черт ногу сломит. Дослушай меня. На чем я остановился?

– «Дочерей больше не увидит».

– Да. Так вот. Отвечая, на твой вопрос про «зачем терпела» и «атмосферу», скажу тебе следующее. Я, может быть, выскажусь жестко, но это мое мнение. Такова ментальность русских женщин. Не зря поговорка «Бьет – значит любит» появилась на свет именно в России. И я не удивлюсь, если сами женщины ее и придумали.