Отдать королю Сгизмунду и Речи Посполитой на вечные времена Чернигово-Северскую землю, с городами Черниговом, Путивлем, Новгородом-Северским.

Помня, что оные земли ранее, своим словом, обещали мы воеводе Юрию Ежи Мнишеку, в компенсацию, отдаем ему земли Смоленские, включая замок и город Смоленский, на вечные времена роду его и потомкам.

Помня милость его величества короля Сигизмунда Третьего ко мне, даем обещание жениться на подданной его величества в землях его величества короля».

Мнишек перебил нунция:

– Погодите!

– Что-то не понял, пан воевода? – спросил Рагноци.

– А имя подданной его величества не указано в сем документе?

– Нет, пан воевода.

– Но как же это? Тогда пан царевич, может выбрать любую панну среди подданных короля?

– Помня чувства царевича к панне Мнишек, его величество не стал уточнять сие в документе.

– Но так я не могу! – вскричал воевода.

– Пан не верит королю? – удивился нунций.

– Я верю слову его величества. И я верю принцу Димитрию. Но я знаю, что такое обстоятельства государственного характера, панове. И потому мне нужны строки в документе!

– Хорошо! – согласился Рагноци. – Пусть будет так, как желает пан воевода! Позвать моего писца!

Явился человек нунция с пергаментами и перьями. Он уже ждал за дверью.

Царевич также высказал недовольство:

– Там нет полного титула моего отца, пан нунций. Там сказано «сын почившего в бозе великого князя Московского и Всея Руси Ивана Васильевича». Но надобно указать и его царский титул.

– Но вы знаете, что король Сигизмунд III не признает царского титула великого князя Московского.

– Но я настаиваю на этом титуле! – вскричал Димитрий.

– Но у меня нет таких полномочий, пан царевич!

– Тогда вам следует их сначала получить, пан нунций.

– Но на это уйдут месяцы, пан! – возмутился Рагноци.

Мнишек примирил их:

– Погодите, панове. Все можно разрешить и здесь. Пусть писарь пишет так: «Мы, Димитрий Иванович, царевич Великой Русии, владетель Угличской и Димитровской земель, князь от колена предков моих и всех иных государств Московских государь и дедич».

– На сие я могу согласиться, – сказал нунций. – Что скажет царевич?

– Не унизит ли это моей царственности?

– Надобно начинать поход, Димитрий! – вскричал Мнишек. – Не подпишешь кондиции – походу не быть! Нельзя упускать время!

Самозванец согласился с Мнишеком. Время дорого!

Пункты были переписаны. И теперь указывалось. Что должен принц Димитрий Иванович взять в жены на Москве панну Марину Мнишек, дочь пана сенатора Юрия Ежи Мнишека.

– И пану Димитрию следует мне заплатить миллион злотых для покрытия долгов по подготовке похода и для переезда будущей королевы в Москву.

Самозванец с этим согласился. Писарь записал.

– Далее! – продолжал теперь кардинал Рагноци. – В удел будущей королеве на правах самостоятельного княжества выделяет государь Московский города Новгород и Псков с пригородами и селами, и всеми доходами.

– Как? – вскричал самозванец. – Но сие грабеж, святой отец! Я уже отдал северские и смоленские земли, так еще и новгородские и псковские?

– Но сии земли идут не короне польской, пан царевич! Они идут королеве московской и твоей жене. И останутся вашим наследникам!

Димитрий согласился.

– Пусть так!

Рагноци читал далее:

– Теперь самое главное, ваша вельможность! Вопрос о вере истинной. Отказ от восточной схизмы* (*православного христианства). На то чтобы принять истинную веру пану дается год, после восшествия его на трон!

Продолжил Мнишек:

– И ежели того не станется, то имеет право моя дочь развестись с государем Московским, сохранив при этом все земельные пожалования!

– Но пан! – вскричал самозванец.