– Похоже, вы не очень-то рады.

– Напротив, – ответил мистер Арнот, натянуто улыбаясь, – я очень рад, что вы довольны.

Его замешательство убедило Сесилию в том, что здесь кроется какая-то тайна. Она начала понимать, что ее ввели в заблуждение, и, выйдя из комнаты, сразу послала за миссис Хилл, но в этот момент бедная женщина явилась сама. Она была вне себя от радости.

Все еще озадаченная поведением мистера Арнота, Сесилия снова разыскала его и заставила-таки признаться, что это он одолжил зятю деньги, чтобы тот заплатил Хиллам. Потрясенная великодушием молодого человека, мисс Беверли от души поблагодарила его. За такую награду он готов был отдать половину своего состояния.

Низкое поведение мистера Харрела усугубило неприязнь Сесилии. Она решила ускорить свой отъезд и, не дожидаясь советов мистера Монктона, познакомиться с другими опекунами, чтобы узнать, не найдет ли у них более достойное пристанище.

Девушка одолжила у Харрелов одну из карет и велела ехать в Сити, к дому мистера Бриггса. Там она назвала свое имя, и оборванный мальчишка-посыльный провел ее в гостиную. Здесь Сесилия терпеливо просидела около получаса, а затем, вообразив, что посыльный забыл доложить о ней хозяину, еще раз напомнила о себе. Однако никакого звонка не обнаружила и в поисках мальчика была вынуждена выйти в коридор.

Там она отважилась позвать:

– Есть здесь кто-нибудь из слуг мистера Бриггса?

– Эй! Кто меня зовет?

Вверх по ступеням к ней поднялся мальчик с ножом в одной руке и старым башмаком, о подошву которого точил его, в другой.

– Это я, – ответила Сесилия. – Никак не могла отыскать звонок.

– В гостиной нет звонка. Хозяин всегда стучит тростью.

– Видимо, мистер Бриггс очень занят. Если так, я зайду в другой раз.

– Что вы, сударыня, хозяин всего лишь просматривает постиранное белье. Он потерял свое полотенце для бритья. Говорит, пока не найдет – не выйдет даже к султану.

И мальчик снова принялся точить нож.

Этого эпизода хватило, чтобы Сесилия поняла: если она решит поселиться у мистера Бриггса, то, по крайней мере, роскоши и мотовства здесь можно не опасаться. Она вернулась в гостиную и просидела там еще полчаса. Наконец явился мистер Бриггс. Это был низенький крепкий толстяк с широким смуглым лицом, зоркими черными глазками и вздернутым носом. Зимой и летом он носил одно и то же табачного цвета платье, пестрые синие с белым шерстяные чулки, белую сорочку, короткий парик и почти не расставался со своей тростью. Впрочем, парик, к немалому изумлению Сесилии, мистер Бриггс внес в комнату на указательном пальце левой руки, в то время как правой приглаживал волосы. Голова его, несмотря на холод, была непокрыта.

– Ну, – произнес мистер Бриггс, входя, – думали, не приду?

– Сэр, мне хотелось дождаться, когда вы сможете меня принять.

– Знаю, знаю. Искал полотенце для бритья. Уезжаю из города. Дома-то этой штукой никогда не пользуюсь, бумага куда лучше. Ручаюсь, мастер Харрел о таком и не слыхал. Видали когда-нибудь, чтоб он расчесывал свой парик? Лично я свой из рук не выпускаю. Мальчишка выдерет в нем половину волос. А мастеру Харрелу, верно, все равно. Ну, и кто из нас богаче после этого?

Сесилия, не зная, как ответить на это странное вступление, принялась извиняться, что до сих пор его не навестила.

– Ну-ну, – воскликнул мистер Бриггс, – все порхаете где-то. Ведете блестящую жизнь! Прекрасный опекун, мастер Харрел! А где другой? Старый дон Зазнайка?

– Если вы о мистере Делвиле, то с ним я еще не виделась.

– Так и думал. Неважно. Только я вам скажу: это немецкий герцог или испанский дон Фердинанд. Оба сидят без денег! Вот вам парочка великолепных опекунов! Но, говорю вам, у вас есть я! Запомните!