А вообще, в данный момент меня это несильно волновало. В части есть те, кому придется решать эту проблему. Офицеров достаточно. Правда, что-то мне подсказывает, что майор Ветров служить тут уже не будет.

А ровно в три часа дня прилетела вертушка. Это был Ми-8Т, сверху, как всегда, кружил вертолет сопровождения Ми-24. Да, запоздал, но лишь потому, что район временно был объявлен небезопасным.

Конечно, все происходящее было похоже на эдакую карусель. В десять утра пришел приказ о переводе Самарина, в двенадцать уже подготовили все документы, а в два часа дня, после обеда, мы уже сидели на чемоданах. Строевая часть с ног сбилась, особенно на фоне всего происходящего. Как и сказал капитан Воронин, нас с Самариным там не было. Мы, как и все остальные, были со своим подразделением у казармы, а потом переместились на плац. Не удивлюсь, если в самом скором времени сюда прибудет майор Кикоть и первым же делом поинтересуется, где в это время был младший сержант Громов. Но его переиграли. Вдвойне.

– Макс! – окликнул меня Дима Самарин. – Это… Я не успел тебе сказать раньше. Спасибо за то, что предложил меня как кандидата. Я внезапно понял, что дальнейшая служба здесь не для меня. Хочется приносить больше пользы, а здесь это невозможно!

– Не вопрос! – отозвался я. А сам подумал – ну кого еще мне брать?!

Нет, я вовсе не хочу сказать, что от рядового Самарина не было толку. За последнее время он изменился. Если раньше это был простой, но спортивный паренек из какой-то деревеньки в Ростовской области, то сейчас это уже был полноценный солдат. Из такого можно лепить что угодно, главное понимать, для чего. Именно такие парни как Димка и служили в моем отряде – простые, ответственные, бесстрашные. Когда их научишь, с ними можно идти через огонь и воду.

За несколько минут до прибытия вертушки, мы попрощались с сослуживцами, заглянули к командиру роты, получили на руки наши документы. Вертолет сел на импровизированную площадку, неподалеку от КПП. По периметру были выставлены патрульные группы.

Бортмеханик уточнил у нас фамилии. Удовлетворенный ответом, он пропустил нас внутрь. Там сидели какие-то гражданские, которые мне не были знакомы. Да, я помнил слова Игнатьева о том, что с нами могут лететь уже знакомые мне лица. Но таковых не было, хотя я быстро всмотрелся в лица всех шестерых человек.

Вертушка взлетела.

За свои пять месяцев военной службы, я летал на вертолете уже не первый раз. А в общей сложности, наберется уже не меньше трех сотен вылетов. Немало, что уж тут говорить.

Само собой, оружия при нас не было. Только военная форма, комплект сменного нательного белья, обувь и вещевые мешки. Лететь нужно было достаточно далеко, аж под Куляб. Там было что-то вроде перевалочной базы, откуда нас должны были забрать, но уже по земле, а не по воздуху.

Разумеется, лететь пришлось не по прямой, а совершить крюк к северу. Если этого не делать, то мы вновь оказались бы над теми самыми горами, где попали в плен. Вертолету требовалась дозаправка на Термезе. И там же в вертолет сел еще один пассажир в звании прапорщика.

В целом, весь полет прошел спокойно. Я даже подремал, восполнив то, что недоспал этой бурной ночью. Самарин тоже.

Когда мы сели на Кулябе, погода более-менее нормализовалась. Даже вышло солнышко. Мы уже успели отвыкнуть от голубого неба – вечные тучи уже порядком надоели. К счастью, здесь, в Таджикской ССР, сезон дождей был немного более мягким.

Из всех пассажиров только двое остались на полосе, остальные разбрелись по своим делам. Так как Ми-8Т сел на самом краю, здесь было спокойно. Вертолетов тут было немного, а из самолетов стоял только турбовинтовой АН-24. Либо, АН-26, внешне они похожи. Помню, летал я на таких в Сирии. Сразу же вспомнился случай, когда наша группа впервые узнала, что такое турбовинтовая АНка. Мало того, что он был семьдесят четвертого года выпуска, так еще и выглядел так, будто его из музея угнали. Мы его тогда в шутку прозвали мессершмидтом. За древность.