Никого не ища взглядом, я медленно подплыла к нему, вальяжно усевшемуся в центре и лениво потягивавшему аргилу. Высокий, с загаром, несвойственным аристократам, мягкими на вид волосами и выразительными темными глазами. На щеках и подбородке легкий налет щетины, будто он не брился несколько дней. Нос с заметной горбинкой. Он был имперцем, однако многое в его внешности выдавало дайдскую кровь, и, предположительно, нрав герцога был таким же, как у жителей пустынь.

Странным я посчитала другое: мысли. Абсолютная и тотальная пустота. Я слышала всех присутствовавших здесь, кроме Грегори, с явной насмешкой следившего за танцем, и Даниэля, бесстрастно изучавшего мое лицо.

«Надо подойти ближе», – подумала, скользя вперед.

Звук впивался в уши, но я четко слышала биение своего сердца. Дрожь в руках, аккуратно державших животное, сам питон, от напряжения, переданного мной, сильнее сковавший талию, и прощальный звон цимбал, знаменующих скорое завершение танца.

«Дело дрянь, – всплыла мысль, когда пришло осознание, что мысли герцога недоступны. – Возможно, просто сдержан».

Иногда такое происходило, некоторые люди думали «тихо», в подобные моменты важно было вывести людей на какие-либо эмоции, и их сознание для меня оставалось открытым навсегда. Страх – главный эмоциональный компонент.

«Давай напугаем его, малыш», – хмыкнула, влияя на змею, которая плавно перетекала на мое запястье, пока я медленно и грациозно надвигалась на молодого человека. Мужчины жадно обгладывали взорами мое тело. От нервного напряжения замирало все внутри. Наблюдала, как питон, скользящий по руке, впитал мои эмоции и готов был повиноваться. Пора.

Восхищение переплелось с тревогой, когда змея поднялась в воздухе и, грозно зашипев, совершила хищный прыжок к своей жертве. Загудели охранные заклинания. Замолкла музыка. От страха привстали многие сидящие. Донеслось разъяренное «Сильвия!» от Грегори и запищали девушки.

Вместо того, чтобы запаниковать или хотя бы рефлекторно дернуться, он усмехнулся, подобно зверю, выходившему победителем в охоте. Миг, когда змея застыла на уровне его лица, растянулся на вечность – я сама вынудила животное остановиться. Тонкие пальцы с ленцой придерживали трубку аргилы, и не было ни в одном участке его тела напряжения. Герцог был наполнен непоколебимым самообладанием.

– Что ж, вы добились желаемого: смогли привлечь мое внимание, Сильвия, – особенно подчеркнули мое имя.

На него не действует телепатия!

«Он тебя не предупредил. Не буду портить сюрприз», – вот, о чем говорил Даниэль. Он знал все с самого начала так же, как и Грегори.

– Разве может молодого герцога напугать такая шалость? – игриво вопросила я, демонстративно приподняв змею.

– Конечно нет, – растянул он в улыбке губы. – Лорды, разве могла напугать вас подобная забава, устроенная Сильвией?

– Нет, – нехотя процедили присутствующие и уселись обратно. – Сильвия, вы бесподобны, – бросили мне фальшиво.

Маленькие лгунишки.

– Продолжай, зайчонок, – властно произнес Грегори, давая знак музыкантам. Харитон Реневальд на секунду повернулся к тому, странно прищуриваясь, но быстро вернул своему лицу выражение вселенской иронии.

Накал возбуждения спал, продолжала дымить аргила, но, познав самые бурные эмоции ранее, мужчины теперь сидели в напряжении, ожидая очередного подвоха. Я же не знала, как быть.

«Нужно поговорить с Грегори, – выжив после испепеляющих мое тело взглядов, я продолжала танцевать, смиряясь с участью распутницы. – Ублюдок! И сын его тоже ублюдок! Так подставить. С самого начала. Был ли у меня выбор?».