Ходогорский сидел за столом, облаченный в полковничий голубой мундир и взгляд его, тяжелый и не предвещающий ничего хорошего, совершенно отличался от того доброго и сочувствующего взора, которым он одаривал меня в лазарете.

– Присаживайтесь, вахмистр, – он указал на кресло, стоявшее у его стола. – Чем обязан? – спросил князь, подкрутив ус.

– Простите, что беспокою вас на службе, рот… полковник, – я откашлялся. – Но ситуация и правда срочная. Вы дали мне свои контакты, сказав, что я могу обращаться к вам в случаях, которые требуют вмешательства, но я не смог на вас выйти… Спешу доложить, что такой случай настал.

Ходогорский смерил меня тяжелым взором, отодвинул выдвижной ящик своего стола и достал оттуда позолоченный портсигар. Он элегантно вытащил оттуда одну папиросу и закурил, не отрывая от меня взора. Над головой его висели портреты Верховного Правителя Владимира Светлого и генерала от Кавалерии Абрикосова И.Д. – главы Гусарского Корпуса.

– Прежде, чем вы продолжите, вахмистр, – выпуская дым из ноздрей, сказал он, – позвольте разъяснить вам кое-что. Мне уже известно, что произошло с вашим отцом и я догадываюсь, зачем вы сюда явились. Но на все ваши просьбы или даже мольбы у меня будет один ответ, – он отрицательно покачал головой. – Я поторопился, поддавшись эмоциям, и рекомендовал вас к Ордену Владимира Светлого. Это было ошибкой. Мои рекомендации отозваны – Ордена вам, к сожалению, не видать. Вы можете радоваться, что успели получить внеочередное звание – его отозвать назад уже не получится.

Я почувствовал себя дурно, узкий ворот моего кителя судорожно сжимал шею и я ощущал теперь каждый толчок собственного сердца.

– Но чем же я так провинился? – только и смог выговорить я.

– Вы? – он усмехнулся. – Ничем, мой дорогой. Совершенно ничем. Мое отношение к вам ничуть не изменилось, я все также уважаю вас и благодарен за то, что вы спасли мне жизнь. Однако той лошади, в седло которой я вас так опрометчиво усадил, теперь придется замедлиться. Дети всегда будут отвечать за прегрешения отцов и это как раз ваш случай. Орден и карьерный рост, который вы успели нарисовать у себя в голове, были похоронены вашим отцом, который выбрал свой собственный путь и путь этот, экстремистский и даже террористический, перекрывает вам все дороги наверх.

– Мой отец жив? – с дрожью в голосе спросил я.

– Мне об этом неизвестно, – пожал плечами князь. —Скажу более – мне это неинтересно. Он – предатель и преступник и будет нести наказание по всей строгости закона. Как только вы поймете это, вахмистр, вам станет легче. Рекомендую написать рапорт с полной характеристикой своего отца, с описанием его жизнедеятельности и всего, что вами было замечено в его отношении, пока вы проживали вместе. И рекомендую сделать это до прихода к вам оперативников из НКГБ – так, быть может, вы сможете отыграть десяток баллов рейтинга, которые у вас вскоре будут списаны. Ему вы уже не поможете. Так помогите себе. Это моя рекомендация вам, которую я даю от чистого сердца.

– Значит, я потерял отца и загубил собственную карьеру, не сделав при этом ничего плохого? – едва сдерживая слезы, пробормотал я.

Ходогорский на это лишь усмехнулся.

– Вы все рождаетесь с привилегией, – сказал он, вскинув подбородок. – У каждого в нашем Отечестве есть шанс достичь всего, чего только можно. И лишь ничтожный процент людей практически не имеет подобных шансов. В такой процент вхожу я, как вы можете догадаться. Всю свою жизнь я пробираюсь через череду ловушек и преград, которые встают передо мной из-за одной лишь фамилии. Вы же идете своим путем как по маслу – нужно лишь делать то, что вам говорят. С самого детства меня учили, что я не имею права на ошибку, я не имею права оступиться. И я не оступался. Я шел вперед, обходя эти препятствия, хотя весь мир был против меня. Думаете, я не заметил, как вы все косились на меня на плацу в вашем Корпусе? Я ловлю эти взгляды каждый день, каждую минуту. Когда люди слышат мою фамилию, это повергает их в шок. К такому невозможно привыкнуть – нужно лишь сжать кулаки и идти дальше, невзирая ни на что. Делать свое дело, делать его с ювелирной точностью. Я просто не имею права прожить жизнь, допустив хотя бы одну оплошность. Мой отец жил также и мой сын будет жить точно по такому же сценарию. Вот и вся мораль, товарищ вахмистр. Да, я тоже получил свои призы после операции «Болото». Как видите я надел полковничьи погоны и взлетел на небывалые для таких как я высоты. И я не собираюсь останавливаться, а вы пришли просить меня именно об этом. Вы хотели, чтобы я попросил за вашего отца, поставив этой просьбой на кон всю мою жизнь и жизнь моих детей. Надеюсь, теперь вы меня понимаете.