От этих воспоминаний у папы потекли слюнки, а Серёжкин живот громко заурчал.

– Ох, сейчас бы целую камбалу съел, – сказал папа, – со свежим хлебушком, да с зелёным хрустящим огурчиком и лучком…

– И я… – облизнулся Серёжка.

За таким приятным гастрономическим разговором отец с сыном дошли до своего деревянного домика, который тоже был выкрашен в голубой цвет, как и ворота пансионата, а его огромные окна выходили на море и так сияли на солнце, что на дом было тяжёло смотреть. Над дверным проёмом мама закрепила занавеску, чтобы местные насекомые не лезли вовнутрь. Посередине единственной комнаты находился большой овальный стол. Мама накрыла его белой скатертью, купленной по случаю в магазине. На столе стояли тарелки, хлеб в плетеной вазочке, лежали салфетки и вилки.

– Папа, а разве у Робинзона были вилки и тарелки? – удивился Серёжка, рассматривая накрытый стол.

– Ну… – протянул неуверенно папа, – если прочесть внимательно книгу, а потом снова прочесть, ещё внимательнее, то, видимо, мы найдём рассказ, в котором говорится о том, что на берег вместе с Робинзоном выбросило несколько сундуков. – А в них были и салфетки и вилки.

– И чистое постельное бельё, – поддержала папу мама, – и много ещё чего, включая сушки, пряники и печенье.

– Да, сынок, – тихо сказал папа, обращаясь к мальчику, – видимо, в одном из этих сундуков счастливый Робинзон нашёл нашу маму – Пятницу.

– Да ладно, вам, – засмеялась мама и с любовью посмотрела на мужа, – садитесь кушать.

– Видишь, сынок, у нас сегодня кабанина, – продолжил смеяться папа, – наша Пятница сбегала на охоту и подстрелила нам дикого кабана.

Он достал специальный нож и открыл банку консервов, где было написано: «Тушёнка свиная, высший сорт». Папа разделил содержимое банки на три порции и положил каждому в тарелку. Потом на всех разрезал головку луковицы и добавил к тушёнке. Мама разложила хлеб и огурчики.

– Приятного аппетита, – сказали родители и посмотрели на Серёжку. Мальчик не отличался хорошим аппетитом, но его порция исчезла с тарелки, причём вместе с хлебом, огурцом и луком, едва он открыл рот.

– Ого! – воскликнула мама и посмотрела на мужа, – а знаешь, Коля, я совсем не голодна.

Она забрала у Серёжки пустую тарелку, а ему поставила свою.

– А теперь попьём компотика, что мы привезли из дома, а, нет, простите, его тоже выбросило на берег в трёхлитровой бутыли, и отдыхать, – улыбнувшись, сказала мама и посмотрела на сынишку.

– Но я не хочу спать, я же не маленький, – возмутился Серёжка, допивая компот с печеньем.

И, уже сидя на кровати продолжил:

– Я сюда не спать ехал…

Через несколько минут родители услышали тихое посапывание. Мальчик уснул, едва коснувшись головой подушки.

Зной растекался по дорожкам пансионата. Солнечные лучи не могли заглянуть в дом через плотно зашторенные окна, поэтому внутри было комфортно. И прохладнее, чем на улице. С моря доносился едва слышный шум прибоя. Стрёкот неутомимых кузнечиков успокаивал и усыплял.

– Вот и не хочу, – тихо усмехнулся папа, вытягиваясь на прохладных простынях своей кровати.

А мальчику снилось бескрайнее море, песок, крики чаек и вездесущие мальки…

***

Серёжка проснулся от того, что ему захотелось есть. Живот как-то странно рыкнул, и мальчик открыл глаза. В домике никого не было, постель родителей была аккуратно заправлена, на столе стояли две плетеные вазочки: с конфетами и печеньем.

– Мам! – позвал он и прислушался.

Откуда-то доносились голоса. Серёжка встал на кровати на колени и посмотрел в распахнутое окно. Он увидел родителей, которые где-то насобирали сухие ветки деревьев и весело переговариваясь, несли своё богатство к домику.