…В газете, пришедшей из Санкт-Петербурга на адрес издательства «Мория», сообщалось о том, что в Кишиневе, находившемся в двух часах езды от Одессы, произошел еврейский погром, в результате которого погибли пятьдесят человек и более пятисот были ранены.

Равницкий, раскрывший газету, сразу отправился с этой новостью к Бен-Циону, у которого застал Бялика. Бялик предложил идти к Ахад ха-Аму. У него они застали историка Шимона Дубнова и писателя Бен-Ами. Таким образом, состав тут же на месте созданной ими общественной комиссии оказался практически в полном сборе. Цель комиссии была определена так: сбор свидетельств и другой информации о произошедшем в Кишиневе, и затем написание отчета. Ехать в Кишинев предложили Бялику.

Он занес в блокнот свои обязанности: составить список убитых и раненых, поговорить с врачами в больнице, побеседовать с ранеными и со свидетелями, сделать фотографии, собрать документы, выяснить, была ли на месте организованная (или же спонтанная) самооборона, узнать, каким было отношение властей, ознакомиться с делами в судах и описать все это в большой и всеобъемлющей книге.

Первое, что он сделал, придя домой, еще до того, как собрал чемодан – это излил душу в стихах, которые уже на этом этапе рвались наружу. Он еще не знал, что эти строки станут всего лишь предисловием к тому, что выльется из его сердца потом, после того, как он увидит все своими глазами.

Он поехал в Кишинев уже на следующий день. Писатель Песах Авербух повел его в еврейский квартал. Бялик со своим сопровождающим рассматривали пятна крови на стенах и старались не наступать на валявшиеся под ногами страницы священных книг.

Затем он отправился разговаривать со свидетелями. Люди не выражали большого желания рассказывать о происшедшем, но те несколько описаний сцен погрома, которые ему удалось получить, вскоре стали известны всем благодаря тому особому «отчету», который он составил по результатами своей работы.

Шесть недель он провел в Кишиневе. Он заполнил свидетельствами и описаниями увиденного шесть тетрадей и сделал более сотни фотографий. Он выяснил, что самообороны не было. Одна группа молодежи попыталась ее организовать, но все ее участники были тут же арестованы, после чего полицейские расположились в винной лавке, хозяина которой только что убили, и до конца ни во что не вмешивались. Он узнал, что никаких дел в полиции не было заведено, не было судов, и никто, кроме него самого, не занимался сбором свидетельств о погроме.

В середине лета он закончил работу по сбору информации. Он решил не ехать домой, а задержаться по пути на некоторое время в доме тестя. Он считал, что только там он сможет сосредоточиться в одиночестве и написать отчет, которого от него ждали.