– Как же я сломал ей жизнь!!! Будь трижды проклято мое имя!!! – крикнул он и ударил кулаком по железной двери…

В Шаройских горах уже по-летнему припекало солнце. Малик пропадал у дяди вместе с двоюродными братьями, которые были немного старше него. Смотрел за дедушкой, помогал по дому. Хамид хотел, чтобы мальчишка насовсем перебрался к нему, а младших забрать к себе решила тетя Написат. Но Малик отказался наотрез.

– Отец скоро приедет! Что я ему скажу? Что сам не справился с домом и сбежал к тебе? Ты этого хочешь? И маленьких к тете не отпущу! Сам справлюсь! – раздраженно сквозь слезы выпалил мальчишка, сверкая озорными серыми глазами.

– Ну ладно, ладно! Я хотел, как бы лучше для тебя. Не обижайся, Малик! – Хамид, улыбнувшись погладил его по голове.

– Хорошо. – виновато улыбнулся в ответ племянник.

– Как же ты похож на него! Такой же дерзкий и своенравный! Да и мать была такой же… – прошептал Хамид, глядя вслед убегающему мальчишке.

Лето для горцев не было долгожданной порой отдыха. Все вышли на поля. Каждый был занят своим трудом, а Написат разрывалась между домом и двумя племянниками. День клонился к закату. Анас и Асет взобрались на крышу своего дома и сидели, болтая ножками. Так свысока легко было увидеть идет ли тетя Написат.

– Да не придет она сегодня… вон уже вечер, давай слезем отсюда, – начал хныкать Анас.

– Придет! Сиди на месте! – прикрикнула на него Асет и больно толкнула локтем. Анас обиженно замолчал. Вдруг глаза ребенка заиграли огоньками, и он громко вскрикнул:

– Вот она!!! Идет!!!

– Я же говорила! Я же говорила тебе, что придет, а ты не верил мне, – повторяла счастливая Асет.

Издалека дети увидели знакомый силуэт Написат, которая шла, закинув за плечо мешок. Женщина с каждой минутой ускоряла свой шаг, чтобы поскорее добраться до детей. Она жила в другом хуторе, чуть ниже. И ей нужно было взбираться наверх и преодолевать достаточно долгий путь. Но никакие трудности не могли сравниться с радостным возгласом детей: «Деца!!!», который она слышала издалека. И каждый раз, после этого возгласа перед глазами Написат вставал красивый образ ее исхудавшего лица, и счастливый крик детей смешивался с ее порывистым «Не бросай их никогда, слышишь?»

– Ну что мои, ягнята? Проголодались? Тетя вас заморила сегодня голодом, заморила, – повторяла Написат, целуя то мальчика, то девочку.

Написат решила остаться с ними на ночь. Пришел и Малик. Все сели за стол. Асет уплетая за обе щеки кукурузную лепешку тети сказала:

– Вкусно… как у мамы!

Написат не шел кусок в горло. Она с болью смотрела на детей, как будто чувствовала своим чутким женским сердцем сколько горя им придется еще хлебнуть. На следующее утро Написат собиралась домой, как услышала громкий плач Асет. Женщина выбежала на улицу.

– Что случилось, родная?

– Деца (Тетя), они не дали мне с собой играть, потому что у меня куклы нет… у всех есть, у меня нет… понимаешь… а в игре у каждой должна быть кукла, – обиженно всхлипывала девочка. Глаза женщины наполнились слезами:

– Будет тебе кукла, Асет, будет! Обещаю!

– Правда? – в заплаканных глазах девочки вспыхнул озорной огонек. Размазывая по лицу слезы, она крепко обняла тетю. Отбросив все дела, Написат тут же села мастерить тряпочную куклу. Асет с восторгом наблюдала за каждым движением женщины. Кое-как соединив цветные лоскутки, Написат собрала из нее образ куклы. Так вот одна беда…

– А как же… она у меня будет без косы? – расстроенно воскликнула девочка. Задумавшись, Написат ответила:

– Будут у нее и косы. Неси ножницы! Девочка побежала за ножницами, а Написат сняв с головы платок, распустила собранные в узел, растрепанные волосы. Девочка застыла на мгновение с ножницами в руках.