Уинифред приказала Теодору наклонить голову и стряхнула с его волос несколько приставших сухих травинок.

– Если это твоя тайная жена, я в жизни с тобой больше не заговорю, – предупредила она, надеясь успокоить себя улыбкой Дарлинга.

– Если это моя тайная жена, тебе придется вернуть кольцо, – тихо смеясь, ответил он.

Уинифред ахнула в притворном ужасе и прижала руку к груди.

– Ни за что!

Перешептываясь и торопливо приводя себя в порядок, они вошли в гостиную – большую комнату, в которой обыкновенно принимали с визитами – и застыли, едва увидев гостью.

С дивана поднялась Эвелин Саттон.

Когда Уинифред пыталась представить ее, помолвленную со Стелланом Акли, в голове всегда возникал один и тот же образ: осунувшееся, поблекшее лицо, темное платье, тусклые волосы, собранные в строгий шиньон. Но бледный призрак из ее воображения ничем не напоминал ту Эвелин, которую она увидела перед собой. Она была одета в ярко-красное шелковое платье с открытыми плечами и низкой линией декольте – такой наряд гораздо больше подошел бы для бала или суаре[6], нежели для визита юной незамужней леди. Рыжие локоны были рассыпаны по обнаженным плечам в ее излюбленной девической манере, а на лице, хоть и хмуром, лежали все те же краски юности и легкий румянец, ореховые глаза по-прежнему блестели. Совсем не похоже было, что она убита горем. Неужели помолвка все-таки была расторгнута?

Рядом с Эвелин, разодетой в пух и прах, Уинифред в своей испачканной амазонке сильнее обыкновенного ощутила досаду. Она украдкой отряхнула ладони, с ужасом заметив, что под ногтями темнеет земля.

Увидев друзей, Эвелин просияла и поспешила к ним, протягивая руки. На среднем пальце ее красивой, полной, чистой кисти Уинифред заметила помолвочное кольцо – серебряный ободок, обрамляющий небольшую грушевидную жемчужину. Если ее сапфиры являлись залогом вечной привязанности, то жемчуг Эвелин был символом слез невесты.

– Тедди! Уинифред! – ласково воскликнула девушка, подавая им руки.

Не зная, как следует приветствовать Эвелин, Уинифред коротко пожала ее ладонь и вдруг заметила рядом с помолвочным еще одно кольцо, на безымянном пальце – простую золотую полоску. Значит, они со Стелланом все-таки обвенчались.

– Эвелин, – буркнула Уинифред в приветствие.

– Эви! – умиленно произнес Теодор. Он оставил поцелуй на руке подруги и задержал ее в своей, с радостью глядя ей в лицо. – Как ты здесь очутилась? Я не видел твоего экипажа!

– Я п-приехала на почтовых лошадях, – как всегда, заикаясь, ответила Эвелин. – Надеялась в‑вас здесь застать, но…

– Ты приехала одна? – недоверчиво уточнила Уинифред. – На перекладных? Но от Гэмпшира до Хэзервуда по меньшей мере сутки пути!

– Я останавливалась в Лондоне. И путешествовала п-практически налегке.

– И все-таки… одна? – поразился Дарлинг.

Видимо, он не обратил внимания на кольца подруги.

Эвелин помрачнела.

– П-поэтому я и приехала. Стеллан пропал.

Затаив дыхание, Уинифред взглянула на Дарлинга. В мгновение ока его лицо окаменело, уголки рта озадаченно опустились, но он ничего не сказал. Предательство Стеллана ударило по нему гораздо сильнее, чем он показывал. Как Эвелин вообще посмела приехать в его дом с такими словами?

– И что? – резко сказала Уинифред. – Какое нам до этого дело? Подбери его в ближайшем кабаке по дороге домой.

– Винни… – пробормотал побледневший Дарлинг. – Не нужно.

Краска поднялась по шее Эвелин, но лицо оставалось спокойным. Она уставилась на Уинифред, не моргая – похоже, изо все сил пыталась сдержать слезы.

– Нет, Уинифред п-права.

Ссутулившись, она опустилась на диван. Теодор, сев напротив, потянул Уинифред за собой.