– Все это такие мелочи, Винни. Я сделал бы тебе предложение, даже если бы моя семья была против. Пожалуйста, только не говори, что эти расспросы – твой… деликатный способ отказать мне.

– Что за чушь! – вспыхнула Уинифред.

Она продолжала стискивать в пальцах листок со стихотворением, боясь выпустить его так же, как Дарлинг стискивал коробочку с кольцом. Должно быть, со стороны они выглядят как двое мямлящих недоумков!

– Черт. Сейчас ведь странно будет ответить «да»? Спроси меня еще раз!

Теодор просиял и вновь приподнял коробочку. Его глаза блестели. Уинифред и сама видела нечетко из-за подступавших слез.

– Винни, я люблю тебя, – дрожащим голосом сказал он. – Иногда мне кажется, что я глупец, раз так сильно тебя люблю, но мне все равно, если это и так. Прошу тебя, окажи мне честь и стань моей женой.

Уинифред была так смущена, взволнована и счастлива, что ей хотелось только одного – молча протянуть Теодору руку, чтобы он надел на нее кольцо. И в то же время она понимала, что сам Теодор взбудоражен не меньше ее. Ему наверняка понадобилась огромная смелость, чтобы решиться на предложение, да еще и дважды, и будь она проклята, если не скажет то, что он хочет услышать!

– Да! Конечно же, я выйду за тебя, идиот! – выпалила она и ощутила жжение в глазах. В этот раз оно показалось Уинифред приятным.

Из его глаз брызнули слезы. Зажав себе рот, Уинифред отвернулась от Теодора и протянула ему левую руку. Ее переполнял такой восторг, что она боялась не сдержаться и закричать во весь голос.

Она станет невестой Теодора. Настоящей невестой. Равной ему во всем.

Дарлинг подхватил ее руку и бережно надел на средний палец кольцо. Оно с трудом прошло через место, где сустав широкий и шишковатый, но в итоге подошло идеально.

– Мне никогда и в голову не приходило, что ты сделаешь мне предложение, – призналась Уинифред. – Все-таки, это… очень неравный брак.

– Это меньшее, чего ты заслуживаешь, – возразил Теодор.

Зажмурившись, он поцеловал ее пальцы. Казалось, даже дыхание давалось ему с трудом – так он был взволнован.

– Я очень счастлив.

– Я тоже, – тихо сказала Уинифред.

– Я все никак не решался, – со смущенной улыбкой добавил Дарлинг, по привычке почесав затылок. – Ты никогда не говорила о браке, и я думал, что… может быть, ты разделяешь взгляды Эви. Или решишь, что я слишком тороплюсь. Но матушка пригрозила, что ты найдешь себе партию получше, если буду затягивать с предложением.

Уинифред улыбнулась и подняла руку, гладя пальцем нагревшийся ободок кольца. Перед глазами у нее все плыло от восторга.

– Оно принадлежало мисс Дарлинг?

– Вообще-то это кольцо бабули Мисси. Маме, как ты понимаешь, из наследства ничего не досталось. Так что бабуля позволила мне выбрать что-нибудь из ее украшений. Я подумал, что сапфиры будут как нельзя кстати, правда? Символ вечной любви.

Не в силах больше сдерживаться, Уинифред вцепилась в лацканы сюртука Теодора и с жаром поцеловала его. Юноша от неожиданности потерял равновесие и упал на спину. Она рухнула сверху, прижимая его к земле. На мгновение оба застыли, ошеломленные внезапной близостью. Наконец Теодор поднял руки к плечам Уинифред, собираясь приподнять ее, но она решительно завела их ему за голову. Кольцо коротко блеснуло на солнце.

– Не двигайся, – прошептала она и снова поцеловала Дарлинга – медленно, нежно. Она не умела писать стихи, не умела ценить чужие – свои чувства она могла показать лишь так.

Его грудь вздымалась от частого дыхания, Уинифред ощущала это всем своим телом. Она чувствовала, как напряжены его руки, как сильно колотится сердце. Разорвав поцелуй, она увидела, как лихорадочно блестят его глаза. В его взгляде обожание мешалось с покорностью, и на мгновение Уинифред показалось, что он позволит ей все что угодно.