В спальнях жилых корпусов девушки, студентки педагогического училища, направленные в лагерь на производственную практику, заправляли детские кровати постельным бельем.

Марина Степановна похвалила девушек, выглянула в окно и помахаларукой вожатым Петру и Степашке:

– Ребята, несите в четвертый корпус, здесь кроватей уже перебор.

– Там тоже уже полна коробочка!

– Тогда несите на склад! А потом ремонтировать скамейки. Да, да, да! И красить тоже!

– А перекур?

– А вот потом перекур!

– Девочки, вот все хорошо, но… чего-то не хватает, – оглядев спальню, сказала Надежда, – неуютно как-то!

– Может, цветы в молочные бутылки поставим на столы? Или салфетки вырежем? – робко предложила одна из девушек.

– Девочки, а рисовать кто-нибудь из вас умеет? – спросила Надя.

– Я могу! – ответила Ирина, спокойная, застенчивая девушка.

– Тогда Ирина идет со мной, а вы, девочки, застилайте постели.

***

Надежда рисовала на стенах палаты сказочные цветы, когда вошла Марина Степановна и, всплеснув руками, стала нахваливать перепачканных краской художниц:

– Да что за красота-то такая? Геновна! Талантище! Ну молодцы, так молодцы! Девочки, обед! Быстро к столу, а то мужички все схомячат!

***

Рядом с громадной столовой была оборудована временная летняя кухня. К столбу кто-то хозяйской рукой крепко привязал проволокой умывальник. Костёр со знанием дела был обложен кирпичом. На треноге висел здоровый котелок, внутри него что-то аппетитно булькало, издавая умопомрачительные запахи. За столами, поставленными в ряд, сидели вожатые. Технический персонал предпочитал трапезничать отдельно. Время от времени Марина Степановна помешивала еду в котелке. Разрумянилась, очки запотели. Она сняла их, протёрла и, как заправская повариха, закричала:

– А ну, подставляйте-ка тарелки, братцы-кролики! Работнички вы мои дорогие!

Народ весело расхватал тарелки, и директор от души плюхнула каждому наваристой гречки с тушенкой. Бренчание ложек, причмокивания и прихлебывания перемежались со звуками «М-ммммм», «Ух ты!!», «Ой, а где хлеб?», «Как вкусно… Вот хлеб! Кому хлеба?».

Для себя и Надежды Марина вытащила из клуба два стула, обитых дерматином, и поставила их поближе к костру так, чтобы хорошо было видно сидящих за столом. Начальница протянула Наде тарелку с едой и села рядом:

– Ну вот, теперь можно и поговорить. С вожатыми ты немного познакомилась, ну и я коротко тебе о них расскажу. Сначала о тех, кто работает здесь давно. Как тебе Сергей Степанов? Рыжий Степашка?

Надежда оглядела парня. Хорош! Высокий, плечистый, с крепкими мужскими руками.

– Чудесный парень, – сделала вывод Надя, – море обаяния и веселый нрав. Хорошее чувство юмора и острый язык!

– Да! Работает всегда на первом отряде, с ребятами справляется. На него невозможно сердиться, даже когда он ведет себя совершенно непозволительно. Много лет влюблен в свою напарницу Олесю. Её мать библиотекарем у нас в лагере работает, не даёт им встречаться, считает Сережку недостойным её дочери.

Надежда с интересом поглядела на двадцатишестилетнюю Олесю. Высокая, крупная, круглолицая, светлые волосы подстрижены под каре. Настоящая русская красавица.

– Надь, а вот ещё один красавчик – Петр, про него что скажешь?

– Красивый, но мужества в нём не хватает. Вялый какой-то!

– Ему двадцать четыре. Работает хореографом во Дворце культуры при заводе. Его бабушка, Ева Петровна, много лет работает в нашем лагере старшим воспитателем. Она властная и нетерпимая к чужому мнению, если оно, конечно, не совпадает с её собственным. Всё за всех решает, всегда знает, кому как поступать. Везде сует свой нос!