Но, что бы это ни было, самый прекрасный подарок жизни – она сама. Звезда, найденная мной на земле, озарившая мою судьбу надолго. Навсегда!

Двадцать лет я не могла прикоснуться к трем большим папкам, хранившим в себе подлинное сокровище – письма Марии Веги, которые трудно даже сосчитать – ведь наша переписка длилась без перерывов с 1968 по 1980 год. Множество стихов, еще не публиковавшихся, фотографии, ее рисунки. Несколько ее переводов. Два-три письма Крылатого… Всего не перечесть! Это было долгие годы моей «черной жемчужиной», я хранила эти папки, даже не надеясь, что когда-нибудь смогу всем этим поделиться со многими людьми, показать прекрасное лицо этого большого поэта и замечательного, близкого мне, как никто, человека…

Теперь такая возможность представилась. То, что было жизнью, стало книгой. И эта книга – перед вами.

В нее вошли целиком все три парижских сборника Марии Веги, избранные стихи из трех ее книг, вышедших на Родине, а также не публиковавшиеся до сих пор стихи и переводы. Особое место в книге занимают письма – это своего рода документальная «эпистолярная повесть» с множеством интереснейших и живых подробностей. Здесь ничего не придумано и не добавлено: Судьба, эта «Великая комбинаторша», умеет «сочинять» неповторимо-причудливые, трагически-прекрасные жизни лучше нас….

СИБИЛЛА

Фотоскан портрета Марии Волынцевой. Источник иллюстрации указан мною выше.

Я рассказала здесь, в этой маленькой статье, о совершенно забытом поэте, современнице Анны Андреевны Ахматовой, человеке яркой и сложной судьбы, характерной для многих представителей того поколения, поколения «Исчезнувшей Атлантиды». Эмигрантов, живущих в других странах и эмигрантов собственной Души, ушедших внутрь себя, создавших свое пространство. Оно трагическое, быть может, несколько искривленное, растерянное, в нем много боли, но пространство это есть…. Оно похоже на драгоценный ларец. Не полениться только нам, потомкам, его крышечку приоткрыть… Хоть немного…

Судьба Марии Николаевны Волынцевой-Ланг… Проекция ненаписанного романа. Что-то слишком характерное, узнаваемое, недописанное, не прописанное, горчащее неистово, как зрелое горчичное зерно.. Как-то страшно смотреть, вглядываться в зеркало этой судьбы, ибо в ней отражается страна, эпоха, кривые росчерки, недомолвки, гибельность безумия той России, Атлантиды, которую мы никогда не знали..