И тут завыл волк, протяжно и тоскливо. Сайгур оглянулся на клетку, что с его места была видна – кто именно там выл, не разобрать, но можно было поспорить, что матёрый волк. Он пробудился раньше всех, а волчица спала, ей досталось больше зелья.

Они уже прибыли. Кругом леса. Ну и хватит, можно избавляться от зверей.

Он вернулся и весело крикнул:

– Отпускаем волков! Мы в Дьямоне!

Клетку сняли с повозки и оттащили в лес, что густо рос над дорогой. Сайгур снял замок и бросил его в сторону, и распахнул дверцу клетки. Волк толкал мордой волчицу, наконец она встала на лапы, пошатываясь, потом принюхалась и оскалилась.

– Ладно, парень, разберешься со своей леди, доброго вам пути, – пожелал Сайгур. – Вы уже дома, как я понимаю.

Он вернулся на дорогу. Оглянулся – все волки потихоньку выбрались на волю, волчонок первый.

– Клетка, милорд. Хорошее железо, – с упрёком сказал кастелян Олден. – Надо бы забрать.

– Так забери, ладно уж, – согласился Сайгур.

Он хотел было приказать, чтобы клетку бросили в ущелье, но и впрямь, зачем? Железо хорошее. А Олден прижимистый малый, готов пострадать за любой гвоздь – потому и хороший кастелян.

Чуть дальше простиралась поляна, на которой собрались остановиться на ночлег. Развернули лагерь, расставили часовых – как положено. Скоро со всех сторон запахло дымом и едой. Зато – и это счастье! – воды тут было вдоволь, холодной и необычайно вкусной – прямо через поляну тёк полноводный ручей, а неподалёку, с горы, шумел, низвергаясь, водопад. Водопад многие кандрийцы увидели впервые.

Найрин обошёл лагерь, проверив и заново расставив часовых. Не то чтобы мучили предчувствия, заставляя второй раз делать одно и то же, но было тревожно. Кто знает, не наблюдают ли уже за ними чьи-то внимательные глаза?..

Мукарранские послы, когда прибыли на поляну, попросили у Сайгура охрану, чтобы отправиться в горы и принести благодарственные жертвы Матери Гемм. Сайгур удивился – чего боятся добрые господа? Господа, оказывается, опасались разбойников, после войны тут кого только нет. Богиня, конечно, защитит, но вдруг ей будет недосуг? Сайгур заулыбался и людей дал. А Найрин решил, что надо ещё усилить караулы…

Фай. Предупредить, чтобы не выходила ночью искать призрачных посланников от братца, а то с неё станется. И Найрин свернул к шатру. А подойдя, сразу услышал короткий вскрик, и узнал голос. Это уже совсем интересно…

– Вот же мерзавка, неловкая бестолочь! Тебе бы только мотать подолом перед мужчинами, больше ничего не можешь, криворукая! – шипела Аста, сжимая в руках длинную скалку для теста, а фай всхлипывала и пыталась заслониться от неё руками.

– И впрямь бестолочь, – сказал Найрин.

Аста обернулась и ахнула.

– Ах, простите, милорд. К чему вам наши кухонные дела! Кашу уже варят, и жарят мясо… Эта негодница рассыпала крупу…

– Выйди, Фай, – велел Найрин.

Та, вытирая слезы, поспешила убежать из шатра.

– Ты видела мою женщину с мужчинами? – спросил Найрин.

– Вашу женщину? – на мгновенье озадачилась Аста. – Эту… Фай? Ох, милорд, конечно, не моё дело, что она повадилась греть постель лорду Сайгуру…

– Точно не твое, – согласился Найрин. – И она не была с моим братом, ручаюсь тебе в этом. Ты ревнуешь? Я так и понял. Не стоит.

– Ах, милорд, куда ещё она посмела бы уходить каждую ночь, и надолго? И вчера, и позавчера…

Вот теперь Найрин подумал, не наказать ли девку самому, за непослушание. Запретил ведь он ей…

– Я знаю, куда. Тебя это не касается. Но – не к моему брату. Поняла, Аста? – он посмотрел холодно.

Он хорошо умел так смотреть.

– Ах, милорд. Простите, – она виновато развела руками и улыбнулась. – Хотя она всё равно просыпала крупу.